[indent]Нехотя, и всё же, бесчисленное количество раз он ловит себя на одной и той же мысли, которая проскальзывает в его сознании от взгляда на Кайро, от его слов, от их действий. Стой они в переулке в ожидании, когда аппарация подхватит их, схлопнув в пространстве или находясь в доме друзей, рассматривая старые фотокарточки. Она зудела ненавязчиво, — впрочем, возможно, до момента, пока волшебник не останется наедине с собой и своей головой — как настукивающий методично ритм давно забытой песни, слова которой было так сложно вспомнить, но зато мелодия то и дело обрывками появлялась в сознании.
[indent]Сколько всего могло бы быть иначе, напиши он то злосчастное письмо.
[indent]А если истории с письмом недостаточно, Эдмонду ничего не стоит, особенно после слов Каура, вернуть себя к размышлениям о трусости и абсолютном неумении выбирать приоритеты; или как иначе можно назвать его боязливое беспокойство, что ему плюнут в лицо, как только увидят на пороге в ресторане Лос-Анджелеса. Судя по вчерашнему и сегодняшнему дню, а так же считывания эмоциональной составляющей с них обоих, Мейерса бы приняли с распростертыми объятиями. Что не равносильно, разумеется, начатым с порога отношениям, шанс на которых был стёрт им же самолично по окончанию школы, но он с удовольствием остановился бы на «малом» для кого-то, но таком важном для него.
[indent]Недостающей на протяжении стольких лет дружбе, по ощущению их самих утерянной навсегда, а по знаниям Вселенной — поставленной на паузу.
[indent]Слегка нервозное ощущение и зажатое чувство в груди волшебник оставляет при себе. Легче ведь от этого всё равно никому не будет. Пусть Мейерс ничего не говорит, выполняя своё обещание волшебнику рядом — никакого самокопания, заставить себя перестать думать ему так и не удаётся. Единственное, на что стоит надеться, так это что Эдмонд умудряется делать это с достаточно непроглядным выражением лица.
[indent]Вторая мысль, словно лучиком света выглядывающая из под бескрайних облаков — это пройдёт. Перестанет тянуть душу ощущение тяжести от прожитых без Каура дней не потому, что от этого можно отмахнуться, как будто бы это не важно. Эдмонду хотелось верить в то, что они смогли бы вдвоём, с большим и одинаковым желанием, нагнать упущенное, наполнить пустоты новыми воспоминаниями. Разве им остаётся что-то ещё?
[indent]Мейерс прыснул себе под нос, выходя за пределы дома четы Грэмов, бросая любопытный взгляд сначала на кассету в его руках, а затем и на Каура, по итогу всё равно расплываясь в тёплой улыбке:
[indent]— Что я там сказал? «Да, Тео — синоним лёгкости!»? — Эдмонд опускает ладони себе на коленки, чуть-чуть сгибаясь вперёд, тяжело вздыхая. Спустя несколько часов диалог о прошлом, где Грэм и Каур работали вместе, остался далеко позади, а то и не казался Эдмонду сегодняшним. Он улыбается, дёргая подбородком вверх, находя взглядом Кайро.
[indent]Редок тот человек, ходящий по земле, как Теодор Грэм — это Мейерс определил и для себя как в их первую встречу, так и в последний месяц, что уж говорить о подтверждении, полученном от Каура. Канадец на деле был полностью согласен с мнением волшебника рядом: он ведь и сам был в довольно разбитом состоянии, когда встретил Тео, и пусть их жизнь не сплелась в дружеско-крепкий узел, как это произошло у магов, молодой британец умудрился оставить тёплый отпечаток и на сердце Эдмонда. Неудивительно, что рыжеволосый дёрнулся в Англию, как только его позвали поработать в качестве реставратора. 
[indent]В который раз он убеждается, что время в хорошей компании летело, не останавливаясь ни на секунду.
[indent]— Уж точно не по части ужина. Честное слово, я, возможно, и стал забывать, что такое выкатываться из-за семейного стола, но эти двое... явно знают своё дело, — выпрямляясь, он лишь на мгновение бросает взгляд себе за спину напоследок, а следом кивает Кайро головой, шагая рядом с ним, а следом и вовсе растворяясь в пространстве.
[indent]Вечерний Лондон сильно отличается от того, который они застали в самом начале их свидания. Прощаясь со своим отелем, он не может сдержать дурацкой улыбки, возвращаясь в самое начало дня. Пожалуй, не зря говорят, что первые события — эмоционально самые сильные: Мейерс, кажется, готов улыбаться даже камню и плитке, на котором стоял ещё с восемь часов назад, извиняясь перед Кайро за своё утреннее опоздание. Параллельно этому он то и дело возвращается к беспокойному звоночку, который волшебнику то и дело приходится будто бы зажать между пальцами, если бы тот был осязаем, чтобы избавиться от малейшего звука: ведь если бы Кауру было неудобно, он не стал бы звать Перегрина к себе в дом, верно? В конце концов, несмотря на вспышки близости и нарушение личного пространства на протяжении всего дня, они точно так же возвращались и к расстоянию, которое, как бы не хотел, невозможно сократить за такой малый срок. Эдмонд зажёвывает край губы, посильнее хватаясь за ручку своего чемодана, с беспокойством бросая взгляд на Кайро, ругая себя за то, что не настоял на отеле. Означало ли это, что он не хотел оставаться у Каура? Мейерсу не приходится думать над этим вопросом, заданном самому себе, дольше секунды: ещё как хотел.
[indent]Тогда к чему беспокойства?
[indent]И прежде, чем голова волшебника начнёт вновь выводить его на дорогу самоанализа и рассмотрение цитаты: «Хорошо там, где нас нет» — как единственную верную фразу по отношению к себе, он оборачивается вокруг, тут же раскрывая глаза пошире, открыто удивляясь.
[indent]— Простите, — Мейерс замедляется на секунду до полной остановки, бегая взглядом по домам района, как и дому, к которому подвёл его Кайро. Он щурится. Снова смотрит по сторонам, убеждаясь в правильности своего географического расположение, а затем не без ехидной улыбки, добавляет: — Вы, случаем, не министр Британии?
[indent]Объяснение всему не застаёт себя ждать, открывая Эдмонду и кое-какие свои воспоминания из прошлого, на которые волшебник никогда не обращал внимание. Он совсем не расстраивается от затерянных упоминаний о семейном благополучии Кайро, — если подумать, они вдвоём всегда находились в одной лодке, не обсуждая бизнес или финансовое положение своих родителей — однако теперь понимает, откуда в своё время взялся дорогой алкоголь на рождественском столе, присланный от четы Кауров и брошенное вскользь родительское упоминание о значимости фамилии друга. С удовольствием он слушает и про архитектурную часть, с украдкой смотря на волшебника весь путь, пока они идут от ворот до входа. С осторожностью Эдмонд переступает через порог, теряя любопытство и меняя его на очередной нервный глоток самого непутевого гостя только тогда, когда его друг подаёт голос для второй жительницы этого дома.
[indent]— Привет! И, — однако его бубнёж об отсутствии необходимости менять хоть что-либо уже никто не слушает, вынуждая его усмехнуться, посмотрев на Кайро, — По крайней мере, она не выглядит расстроенной тем, что ей придётся подождать с твоим рассказом от сегодняшнего дня, — он хитро щурится, — Или я не прав? — и пусть он успевает упустить возможность донести свой чемодан до комнаты самостоятельно, по крайней мере, хоть ехидничать в этом доме на традиционные вечера со сплетнями ему никто не запретит.
[indent]А если запретит, значит, правду сказал.
[indent]Он остаётся наедине с собой совсем ненадолго, усаживаясь на край кровати, оглядываясь вокруг, пообещав не заставлять хозяина дома слишком долго его ждать. Видимо, когда на протяжении жизни только и делаешь, что бежишь от проблем, пусть и из-за чувства страха, в моменте с полной остановкой, а то и разворотом на сто восемьдесят градусов, Судьба уже не хочет помогать так активно. Само наличие соседки дома у Кайро Эдмонда совсем не беспокоит, — как уже стоило догадаться, Мейерс, наоборот, чувствовал себя захватчиком территории —  однако...
[indent]Волшебник быстро меняет уличное на домашнее, в первую очередь освобождая тело и руки от длинного рукава, высвобождая все веснушки на свет благодаря простой майке. Мейерс ищет себя в ближайшем отражении, одёргивая пару прядей вверх, накручивая их в незамысловатую кудряшку. Он хмыкает себе под нос: не то, чтобы он считал себя принцессой, но резкая смена от отчищенной от любой пылинки одежды на свидание днём к пижамному виду выглядит точно так же, как и проснуться с утра ненакрашенной для многих девушек. 
[indent]— Ты ведь жил здесь и в детстве выходит? Так забавно осознавать, что живя в Лондоне, я ходил здесь с семьей, не зная, что будет ждать меня в будущем. Не успел сказать, — оказываясь рядом с Кайро и Алиной, он мягко улыбается, — Здесь очень уютно. А библиотека? — прикладывая ладонь к груди, он поджимает губы, облегчено вздыхая, — Мир никогда не пропадёт, пока есть люди, которые хранят книги в таком количестве, — если кто-то думает, что он не успел заглянуть в святую святых по мнению Эдмонда в каждом доме, тот плохо его знает, — И качестве.
[indent]Стоило догадаться, что Мейерсу потребуется время, чтобы наплыв вопросов, который свалится на него, будет непривычен хотя бы первое время. Канадец вежлив, отвечает на всё настолько детально, насколько может, — а именно стараясь не спрашивать себя дважды, насколько интересным это может быть двоих его собеседникам — и едва ли можно было сказать, что чувствует себя неловко или неудобно. Возможно, ему так только кажется? Единственное, от чего он не может себя избавить — это то и дело смотреть на Кайро; пусть компания Алины ему нравится, но он бы отдал всё ради того, чтобы иметь возможность провести ещё чуть-чуть совместного времени наедине с магом до своего вылета.
[indent]Мейерс, впрочем, не ожидает двух вещей. Первое — насколько алкоголь умудряется развязать ему язык, где в моменте он уже не замечает, как наваливается на столешницу верхней половиной тела, подставив себе ладонь под подбородок, смеясь и поддакивая Кауру, когда дорога уводит их в сторону, на тропинку прошлого. Второе — что одно из таких событий, абсолютно не связанных с историей двух мужчин. Точнее, только одного из них.
[indent]И как он мог не связать? Всё начинается как простое человеческое желание услышать то, что спрятано на кассете, а закончилось неожиданным щелчком в голове Эдмонда Мейерса: Теодор и Кайро были вместе. Были опорой, поддержкой, спасением друг в друге; какой же Перегрин непроглядный дурак!
[indent]Но почему он не стал рассказывать? Он не задаётся таким вопросом по отношению к Грэму и очень быстро одёргивает себя, в надежде найти правду в единственном логичном объяснении — никоим образом он не хотел и не будет осуждать решение волшебника оставить часть правды для себя без необходимости рассказать о своей жизни в первый день их возвращения на знакомые рельсы. В самом деле, если исключить их свидание, не рассматривая их каждое прикосновение друг к другу во время их прогулки как желание оказаться ближе из-за очевидной симпатии, они... не виделись столько лет. О многом не говорили или не знали.
[indent]И возможно, Кайро и не рассказал бы об этом в ближайшее время, не окажись и Алина, и Эдмонд настолько любопытными.
[indent]Он дослушивает песню без единого звука со своей стороны, не находя никаких слов, как мог бы среагировать на слова девушки. Быть честным, ему и вовсе страшно пошевелиться: волшебник впервые чувствует себя словно не к месту. Сродни ощущению залезть носом в не своё белье и оказаться пойманным с поличными. Наверное, больше всего его удивляет то, насколько подруга Каура не сразу улавливает изменение настроения, а когда, таки, понимает, что происходит избавляет их от своей компании, пугая Эдмонда ещё больше. Брошенная Алине фраза звонко звучит и в голове самого мага, вынуждая прикусить свой язык, хотя он и не пытался ничего сказать: так сказать, заранее.
[indent]— Кайро, ты не должен был, — тут же вырывается у Мейерса, хоть он и тут же замолкает: он и сам привстаёт, считывая беспокойство волшебника напротив. Ему совсем не хочется, чтобы Кайро чувствовал себя обязанным ему что-то объяснять, особенно, под давлением; Перегрин и вовсе ловит себя на мысли вернуться во времени, когда они выходят из дома Теодора, чтобы задержаться там на секунду на ещё одну дополнительную минуту для уточнения, что это за кассета такая и что за содержимое на ней находится. Может, тогда бы у Кайро было больше возможностей для понимания, с кем её слушать, а с кем — нет?
[indent]— Послушай, это выглядит так, как выглядит, — Эдмонд старается звучать тихо и подбадривающе, мягко улыбнувшись. Волшебник садится обратно на своё место, неловко покачнувшись из стороны в сторону, — Не то место и время — я всё понимаю. Это наша первая встреча за столько лет, конечно ты не... — он замолкает, осторожно поджимая губы, теряя «должен мне что-либо объяснять», понадеявшись, что оно считается и без очевидных слов. По столу прокатывается негромкий звук проехавшегося стекла по поверхности — это Мейерс крутанул бокал из под вина в своей ладони в попытках занять свои руки хоть чем-то, вместо того, чтобы заламывать себе пальцы под столом. Маг чувствует, как Каур сдвигается с места и приближается, но не сразу ловит себя на том, что он оказывается так близко, пока пытаясь придумать, что сам Эдмонд мог бы сделать, чтобы вернуть их обратно к настроению до всей этой ситуации.
[indent]Удивление отражается на его лице сразу же, как только мужчина напротив решает заговорить и не заканчивает, пока не доносит свою мысль полностью. Всё то время, пока Каур говорил, канадец смотрел на него чуть снизу вверх, бегая взглядом по его лицу. Ему хочется перебить и сказать, что ему не стоит бояться его, прикоснуться к нему чтобы передать, что он здесь и он... понимает.
[indent]А затем в который раз от слов Кайро мужчина приподнимает брови в удивлении, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу моментально, в кончиках пальцах рук ощущается тонкое покалывание, а к щекам приливает краска. Нравится. Ему хочется прижать собственные ладони к своему лицу, чтобы попытаться избежать очевидных эмоций на своём лице, в то время, как он должен думать и настраивать себя совсем на другой разговор; Эдмонду приходится положить ладони на свои коленки, чтобы не положить их на плечи волшебника напротив, встряхивая его в немой просьбе дать ему хотя бы секунду для лишнего вздоха.
[indent]Нравится. Их ноги соприкасаются и Мейерс моргая несколько раз, смотрит вниз, задерживая свой взгляд прежде, чем вернуть его обратно к лицу Кайро, приглашающего его на... второе свидание?
[indent]— Для начала, — всё ещё чувствуя, как горят его щеки, он тактично приподнимает бровь, — Дать мне вставить хотя бы одно слово между делом было бы, — Мейерс тепло улыбается, осторожно кивнув головой, — Очень кстати. Ты ведь знаешь, что я не из тех, кто будет перебивать, — и это была чистейшая правда.
[indent]Как и всё последующее, что скажет Эдмонд:
[indent]— Во-вторых, — задирая палец, он прокашливается, будто бы готовя его к такому же длинному монологу, который он заряд Мейерсу, но быстро опускает плечи, — «Соврал» — это слишком громкое словно, не сильно применимое в нашей ситуации, где ты решил опустить факты своей личной жизни, не готовый делиться с ними в первую секунду с нашей последней встречи. И более того, Кайро, — осторожно проскальзывая по подушке своего стула чуть ниже, опираясь на едва согнутой ноге пяткой в пол, теперь и сам утыкаясь в него коленкой, ненавязчиво толкает его сильнее, стараясь заглянуть ему в глаза: — Давай договоримся, — он улыбается, — Что ты поделишься со мной всем, что боишься рассказать тогда, когда сам почувствуешь в этом необходимость. Спросишь меня, и я с уверенностью тебе отвечу, что я выдержу твою правду. Каур, одна из прелестей быть взрослыми — это понимание, как устроен мир, хотя бы чуть-чуть больше, чем будучи подростком. Мне уже не пятнадцать. — он усмехается, — А я ещё и начитанный, знаешь сколько историй знаю? С Буковски себя сравниваю, страшный человек, — пытаясь отшутиться до конца, Мейерс улыбается шире, качая головой из стороны в сторону.
[indent]— В-третьих, на всякий случай напомню, что сказал вчера об Алине, что скажу сейчас и о Тео: я думаю, тебе стоит гордиться тем, что ты смог остаться с некоторыми из своих бывших в хороших отношениях, не боясь этой правды, даже... даже на первом свидании, — он пожимает плечами, легонько тарабаня по столешнице, а затем стягивая свои ладони вместе на коленках. Эдмонд вздыхает, украдкой смотря на него: ему ли не знать, насколько сложно это бывает?
[indent]А ведь и у самого Эдмонда есть такой опыт, но он намеренно не даёт проникнуть ни одному из картинок из прошлого во главе с Ивоном в происходящее сейчас. Едва ли для него есть время и после.
[indent]— В-четвёртых, ты ничего не испортил. Я ничего, надеюсь, тоже? Я прекрасно провёл время, Кайро, — он улыбается, — И учитывая нашу историю и то, как и ты нравишься мне, я не мог мечтать о большем, — Мейерс ехидничает, вновь осторожно толкая его своей коленкой, а следом и вовсе отталкивается от пола, оказываясь на ногах. Он опирается на барную стойку локтем, чуть склоняя голову вбок, — Получается, второе свидание? — Он официально не мог ничего с с собой поделать, кроме как по-дурацки радоваться таким простым вещам, как слову «свидание» по отношению к себе и человеку, который вызывал в нём самые трепетные ощущения на земле.
[indent]Эдмонд замолкает, позволяя себе секунду-другую для того, чтобы сделать пару свободных вдохов и выдохов. На каждый из своих пунктов он закрывал палец, и теперь остался с последним, готовым превратить его ладошку в кулак. Однако вместо этого он разжимает свою ладонь, со всей осторожностью кладя её рядом с Кауром, прежде, чем накрыть его своей.
[indent]— Что угодно, говоришь, — его голос звучит чересчур задумчиво, будто бы Мейерс не знает, о чём просить и действительно размышляет об этом, как о самом сложном вопросе во Вселенной. В секунду он поднимает подбородок, на редкость прямолинейно и без всякого страха смотря в глаза Кайро, — Я попрошу тебя только об одном: тебе придётся простить меня за то, что я сейчас сделаю, — и с этим словами он виновато улыбается, осторожно приближаясь, явно готовый нарушить все личные пространства, которые Каур так контр-продуктивно оберегал от него весь день.
[indent]На мгновение ему даже кажется, что ему никто не позволит, и Эдмонд на секунду теряется, однако, по всей видимости, зря. И когда он, наконец, находит себя целующим волшебника, приложив ладонь к его щеке, его сознание полностью отключается, более не готовое перемалывать ни одну толковую и бестолковую мысль.
[indent]По всей видимости Вселенная всё же устала подставлять им подножки на каждом шагу, иначе он никак не мог объяснить, как оказался так близко к человеку, о котором мечтал ещё на школьной скамье; подросток Эдмонд мог бы умереть счастливым, узнай, как закончилась его печальная история с никогда не полученным ответом на его письмо-признание.
[indent]Что будет дальше — у Эдмонда Мейерса не было никакого ответа. Сейчас, уперевшись спиной в барную стойку и обнимая Каура, он не мог думать о чём-то далеком: действительно ли они увидятся через две недели, сколько ещё свиданий им удастся пережить, есть ли у волшебников какое-то совместное будущее — это животрепещущие вопросы. Сейчас же Перегрин ловил себя на чём-то более приземлённом: что перехватывает плечи мужчины сильнее прежнего, думал о мягкости его губ, о том, как всё сжалось внутри до тяжести в лёгких, но не том чувстве, от которого ему бы хотелось избавиться.
[indent]И всё же, пусть голова кричала: «ещё», всё хорошее когда-либо заканчивалось; Мейерс находит расстояние для себя достаточное, чтобы смочь посмотреть Кайро в глаза, но не настолько, чтобы перестать чувствовать тепло его тела рядом с собой. Маг молчит с мгновение, осторожно прикусив нижнюю губу. Он перекладывает ладошку на грудь Каура, аккуратно побарабанив по нему пальцами, тихо произнося:
[indent]— Извини, но я соврал, сказав, что не мог мечтать о большем. Мог. Этом, — он волнительно улыбается, уходя на секунду глазами прочь, — Если ты хотел сбежать, а я тебе не дал, то я — свинья и мне очень жаль, — он смотрит на него исподлобья, — Но все эти твои: «Воспоминания, что вытаскивали из глубин тёмных мыслей», — Перегрин намеренно цитирует мага напротив практически слово в слово, находя почву под ногами только благодаря возможности присесть на свой стул, а затем резко разводит руками, звонко хохотнув, тут же краснея — хотя едва ли предыдущая краска с щек успела сойти на нет полностью — Сразу выпрыгиваю из штанов, Каур, — и пусть в каждой шутке есть доля правды, в случае с мужчиной напротив...
[indent]Стоит прямолинейно спросить, какая доля всё же больше. И сам Эдмонд едва ли сможет ответить, не подавившись сердцем.

Подпись автора

сегодня я нравлюсь себе чуть больше, чем вчера
возможно это связано с тем, что я перестал жить в постоянном напряжении

⎯⎯ искать виноватых в зеркальном отражении ⎯⎯

[indent]Будто бы каждый человек, в том числе Перегрин, жил с мыслями о моментах. Моментах, когда ты смотришь в темноту и ловишь себя на мысли, что внутри него живёт что-то, то давно уже нужно было отпустить. К этому ощущению привыкаешь и если подумать, он даже не осознавал, где оно стало частью его самого — не болью, не тоской, а просто... фоном. Будто старый, слегка пожелтевший лист бумаги или давно сломанная пластинка, которая явно не будет работать, но волшебник продолжал хранить это без видимой причины.
[indent]И так он проживал год за годом, убеждал себя, что такой момент, как их с Кайро встреча — невозможен. Не может быть такого, что реальность согнется под весом его мечтаний и позволит им стать правдой; и раз за разом, ему приходилось отпускать — сотни попыток, где по итогу мысль становится настолько привычной, практически неосознанной, механической. Пока наконец, вот он, Эдмонд Мейер, думал — научился! Он стал взрослым, он понял правила игры.
[indent]Да только по итогу, надолго ли? И цикл повторяется по новой, где приходит суровая реальность — оно всё ещё там. Ничто не исчезло, не умерло, оно просто тихо ждёт, греясь в уголках души, не тратя сил или внимания.
[indent]Просто существуя.
[indent]Так было всё это время — столько лет подряд, месяц за месяцем, неделя за неделей; думать о том, где Каур сейчас, что он делает, думает ли о самом Эдмонде так же, как и он о нём. И тогда ты ловишь себя на мысли — а что если? А что если не всё потеряно? Что если когда-нибудь, через год, через пять, через десять, этот мир решит пошутить и развернёт тебя лицом к тому, от чего ты столько лет отворачивался? И ведь Эдмонд не ждал больше. Не строил планы, особенно, после своей поездки в Лос-Анджелес; жил так, словно этого никогда не случится. Но там, внутри, глубоко, остаётся это крохотное, тёплое чувство. Ожидание без срока годности. Просто возможность того, что однажды — пусть даже случайно, пусть даже мимолётно — всё может быть иначе.
[indent]Ещё чувствуя тепло на своих губах от поцелуя, фактически ощущая всем своим телом помятость одежды после смены траекторий своего существования в пространстве минутами ранее, наблюдая за таким же румяным Кайро перед собой, Эдмонд чувствует, как что-то тёплое поднимается в груди. Это нечто новое, но в то же время знакомое, будто он вернулся в тот самый возраст, много лет назад, когда ещё не успел испортить себе жизнь сомнениями. Эдмонд легко и просто усмехается, как когда-то давно, и смотрит на Каура с неожиданной уверенностью, а реакция волшебника напротив на его слова и вовсе вынуждает чёртиков в его глазах запрыгать с большим движением.
[indent]А зря. Кто же знал, что мужчина не даст ему болтать слишком долго — впрочем, Перегрин знал или хотя бы мог предположить — и оказываясь вновь слишком близко, вынуждает своим взглядом и словами проглотить Эдмонда язык и стать ещё более пунцовее.
[indent]Мерлин как же он хорош.
[indent]— О, значит, выпрыгивание из штанов — строго после цветов? — произносит Мейерс, находя в себе смелость. Чуть склонив голову набок, Мейерс сбивает губы вместе и приподнимает брови вверх, всё же смотря на мгновение в сторону, — Интересный у тебя порядок вещей, Каур.
[indent]Глаза снова ловят его взгляд, вынуждая его улыбнуться шире. По волшебнику видно, что он не хочет отпускать этот момент так легко; разве его можно за это винить, спустя столько лет ожиданий?
[indent]— Ну что ж... — медленно выдыхая, Эдмонд пожимает плечами и оперевшись на барную стойку, задумчиво почёсывает подбородок пальцами, — Пожалуй, у меня есть две недели, чтобы решить, какие цветы тебе подойдут, своей готовкой я тебя быстрее отпугну.
[indent]Отставив осторожно от себя бокал, явно потревоженный их недавним столкновением с барной стойкой, — от воспоминаний по его телу снова пробегает приятная дрожь — он то и дело украдкой смотрит на Кайро, то и дело пытаясь считать чуть больше, чем мог увидеть на самом деле. Внезапно весь ворох мыслей, который пропал в момент поцелуя, возвращается с полной силой, но вовсе не тревожными мыслями. Пожалуй, всё это повлияло на него не хуже, чем кружка кофе, и мгновенно отрезвев и проснувшись, чувствовалось, что Мейерс готов был пойти и на второе, и третье свидание подряд, несмотря на физическую усталость после длинного и активного на пешие прогулки дня.
[indent]Правда, в очередной раз ожидания сталкиваются с реальностью: самолёт рано утром, и каким бы энергичным он не чувствовал себя сейчас, когда эйфория от случившего начнёт утихать, несколько часов перелета подряд точно заберут из него все соки, волшебнику придется только надеяться, что он выживет чисто на энергии всех светлых чувств, привезённых с Англии.
[indent]— Так, значит, ты всё-таки заметил, — усмехаюсь, мельком бросая взгляд на те самые кухонные часы, прежде чем снова вернуться к нему. — Честно говоря, не думал, что доживу до дня, когда Кайро Каур снова будет напоминать мне о необходимости спать, — привычкой читать книжки допоздна Перегрин страдал ещё в самой школе. Он помнил утра, когда сползая лицом по ладошке, он пропадал в снах с сюжетами прочитанного за ночь и только короткие тычки под бок могли пробудить его и вернуть взгляд в сторону преподавателя, вот-вот готово заметить очередные темные круги под глазами молодого студента.
[indent]Пусть он поднимается следом, но делает это нехотя; ещё несколько раз он переспрашивает а точно ли им нужно куда-то идти. А вино ведь ещё не допито. А может стоит прибраться за собой. Стоит ли ему пожелать спокойной ночи Алине, это ведь так невежливо! Может быть, он хочет ещё чуть-чуть обсудить книги, которые они сегодня приобрели? Или рассказать ему историю о своей квартире чуть-чуть больше? Он донимает его настолько долго, насколько Каур ему позволяет и даже в момент, когда на него прикривают в попытке остановить этот цирк, Эдмонд не сдаётся так быстро, натягивая на себя самое непробиваемое выражение лица на свете.
[indent]— Кто знает, — говорит задумчиво он, оглядываясь по сторонам и пожимает плечами. Взгляд сам собой цепляется за глаза Кайро, за эту почти возмущённую искренность. — Вдруг это всё было частью хитроумного плана? — продолжая уже тише, будто между делом. — Ты закроешь дверь, а я останусь здесь, пересчитывая минуты и задаваясь вопросом, не стоило ли задержаться ещё хоть на пару из них?
[indent]Он едва заметно пошатывается от его толчка. Эдмонд словно взвешивает что-то в своей голове, готовый, наконец, согласиться с волшебником, вновь осматривая помещение.
[indent]— А если я скажу, что предпочту несколько лишних минут сейчас, чем завтрак утром? — тихонько спрашивает канадец, не отводя взгляда. Он улыбается тепло, с упрямой нежностью, как если бы он сам решал, как будет правильно. Волшебник мешкается буквально мгновение, но затем кладёт свою ладонь на его руку, осторожно потянув её на себя, чтобы избавить Кайро от сцепленного между собой замка. — Всего пара минут, — добавляя почти шепотом, Мейерс делает шаг в сторону кровати; он хочет отшутиться, что ни в коем случае не будет пытаться напасть на волшебника после того, что с ними произошло на кухне, но оставляет это в своей голове, лишь добавляя: — это ведь не так много, правда?
[indent]Вместо всего, он правда хочет показать, что Мейерсу не хватало его не только как человека, в которого был влюблен столько, сколько себя помнил с подростковой жизни, но и лучшего друга. Да, возможно, для кого-то они наговорились на год вперёд, если закрыть на паузу в пятнадцать лет, но быть честным, Эдмонду едва ли хватит всего лишь выходных, даже, если их разговоры сведутся до тем ни о чём. Поэтому как он не мог не радоваться маленькой победе в виде оставшегося Каура? И поэтому подкладывая уже руку под голову, стараясь играть на опережение, забалтывая его до того момента, пока и сам Кайро не станет погружаться в сон, прежде, чем отправиться в объятия к Морфею, успевает подумать: если бы он мог остаться в этом мгновении навсегда — он бы остался.
[indent]Он знал, что не всё изменится за ночь. Но, возможно, за эти несколько часов, когда мир и время позволяли им быть просто рядом, хоть и в молчании, Эдмонд надеялся, что на какое-то время они снова обрели то, искали. Он так точно.

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ, КОНЕЦ ИЮНЯ

[indent]В тёплый июньский день, субботний Нью-Йорк снова жил в своём привычном ритме, а Эдмонд спешил по улицам Парк-Слоуп, заворачивая за угол для трансгрессии, ощущая лёгкую панику в груди. Летний воздух был насыщен жаром и ароматами, везде слышался гул, и несмотря на его шаги, стоит ему переместиться, и вынырнуть в нужном направлении, всё казалось таким медленным, таким далеким. Он торопился к Кайро. Каждое движение ускорялось, потому что каждый шаг приближал его к моменту, который он ожидал больше, чем мог бы признаться самому себе. Суета улиц, шум машин, толпы людей — всё это было чем-то далёким, пока он не вырвался из потока и не оказался перед тем зданием, которое стал искать глазами каждую минуту. Несколько секунд на передышку, короткий бросок взгляда на себя в отражении стекол отеля, и вот — Эдмонд Мейерс вежливо кивает головой швейцару, чуть нервно оглядываясь по сторонам, дожидаясь, когда тяжесть двух недель исчезнет.
[indent]А переживать было о чём, и что не скажи, но Кайро Каур заставил понервничать канадца так, как он давно не. Довольно быстрое прощание с вызовом ему удобного, но очень одинокого способа удалиться из его квартиры на путь в аэропорт было только началом, что не стоит говорить о десятидневном молчании и достаточно убедительном очерке не встречать его на месте, а подойти к его отелю в нужный час. И настолько, насколько Эдмонд старался не подключать к потоку своего сознания тревожные мысли, у него не всегда получалось сдерживаться: может быть, он не хочет его видеть? Тогда зачем он сюда едет? Логично — увидеться с Мейерсом. Провести с ним время, пойти на обещанное свидание, как они и договаривались; однако параллельно этому назойливая мысль то и дело крутилась в его голове, когда он возвращался к фактам на своих руках — как на счёт  желания проявить своего рода уважение к их старой дружбе, и сообщить на месте о невозможности продолжения их отношений, а не делать это посредством переписок?
[indent]Он чертыхается себе под нос, недовольно притопнув на месте в который раз за неделю; с каких пор он терял голову так легко, придумывая себе сценарии с худшим концом? Мейерс искренне верил в лучшее — верил всю жизнь, как оказалось, и всё же... он знал, откуда росла эта тревога.
[indent]От тотального нежелания испортить хоть что-либо, даже если они только-только встали у истоков.
[indent]— Кайро! — он не может сдержать широкой улыбки, когда, наконец, находит того, кого искал глазами; груз действительно пропадает, и Эдмонду кажется удаётся сделать даже вздох полной грудью прежде, чем сделать шаг-другой вперёд, не останавливаясь до момента, пока он не оказывается возле волшебника близко, и не спрашивает разрешения, как сделал это первый раз, для объятия; на деле, Мейерс готовится сделать куда более тёплый шаг по отношению к Кайро со своей стороны, однако запинается на полшаге от осторожного и мягкого похлопывания по плечу. — Я так счастлив, что ты здесь! — задерживая руку на его спине на лишнюю долю мгновения, мужчина продолжает улыбаться, оглядывая его с ног до головы. Стоило ожидать, что он не изменится колоссально за две недели разлуки. 
[indent]Кайро здесь. В Нью-Йорке. Ради него? И они идут на свидание. Цветы в руках Мейерса это только подтверждают.
[indent]Цветы!
[indent]— Это тебе, — поднимая небольшой букет из красных роз, он тут же посмеивается и лишь на секунду бежит от взгляда Каура, чтобы посмотреть на него прямо, — Извини, если кажется банальным, но в свою защиту, я вдохновлялся нашим первым разговором за много лет и Экзюпери, — протягивая ему цветы, Эдмонд смущенно поправляет явно более укороченные волосы с его поездки в Англию. Первым делом, что волшебник сделал после долгого пребывания вдали от дома — это подстригся, возвращая локонам более прыткую и пружинистую фактуру. — Есть ещё кое-что. Это глупость, но, я подумал на случай, если ты не захочешь носить торжественно цветы с собой весь день.
[indent]Волшебник вспоминает насколько был тронут любимым десертом, приготовленным Кайро для него, что не мог не попытаться сделать что-нибудь в ответ. И пусть он не мог похвастаться талантами к готовке, как и малейшим воспоминаниям о любимых цветах Каура, полагаясь полностью на свою собственную импровизацию, — и, по всей видимости, харизму на случай, если он ненавидит красные розы так же сильно, как и половина населения — кто он такой, если не попробует?
[indent]Поправляя воротник полурастегнутой рубашки, он занашивает пальцами во внутренний карман пиджака, чтобы достать небольшой мешочек.
[indent]— Вот, — протягивая тот магу, он улыбается, — Мини-версия. — Он старается больше ничего говорить на этот счёт, но всё равно с любопытством задерживает свой взгляд на Кауре, с надеждой, что ему понравится. Волшебник бы сказал, что не был фанатом мелкой моторики и работы, которая вынуждала его сидеть скрюченным в одном положении на протяжении долгого времени, но обманул бы и себя, и окружение вокруг. А эта брошь в виде одной розы с её красным бутоном, зелеными лепестками и длинным стеблем была одним сплошным удовольствием, зная, кому он планировал её отдать.
[indent]Прежде чем подумать о том, что перешёл какие-то границы всего дозволенного для первых минут свиданий, заявившись с физическими подарками, помимо традиционных, он с любопытством спрашивает:
[indent]— Как ты добрался и чувствуешь себя? Как прошёл... — он запинается, тут же стараясь свернуть с дороги и задать вопрос иначе, чтобы не казаться навязчивым, но вспоминает о просьбе Кайро не делать предисловий для любых вопросов, позволяя себе закончить: — Вчерашний день? Этот отель! — отрывая на мгновение взгляд от волшебника, оглядывая фойе и зону отдыха для посетителей и их ожидающий, канадец удерживается от того, чтобы присвистнуть, — Никогда прежде здесь не был, но выглядит очень впечатляюще. Ты...
[indent]Чувствуя, как скачет всем телом: взглядом, речью, размахивая руками — Мейерсу приходится дать себе чёткую команду к остановке, прижав ладонь к своей груди. Он нервничал весь путь сюда, всё утро, вчерашний день, как и все четырнадцать дней с момента их расставания на пороге квартиры Каура. Задержав взгляд на Кайро, Эдмонд чуть сдвинул плечи, будто снимая с себя тяжесть. Он глубоко вдохнул и почувствовал, как внутри наконец немного успокаивается, хотя напряжение оставалось. Он точно знал, что ему нужно время. Не для того, чтобы отвлечься, а чтобы почувствовать, что не теряет связи с этим моментом, с этим человеком. Этот день был долгожданным, и каждый шаг в нём был важен.
[indent]— Я даже не знаю, что и думать, когда ты просто стоишь рядом, и я хочу, чтобы всё прошло хорошо, как будто я с тобой впервые, — он едва заметно замолк, снова отводя взгляд, чтобы избежать излишней прямолинейности. — Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь.
[indent]Он старается встретиться взглядом с Кайро, и в этот момент Эдмонд чувствует, как всё напряжение вдруг исчезает. Хотя и не до конца, но сейчас, в первую очередь, ему важно было просто быть рядом.

Подпись автора

сегодня я нравлюсь себе чуть больше, чем вчера
возможно это связано с тем, что я перестал жить в постоянном напряжении

⎯⎯ искать виноватых в зеркальном отражении ⎯⎯

[indent]Иногда его поражало, насколько просто оказывается невозможное. Словно всё, что было когда-то невыносимо далёким, вдруг становится до смешного обыденным. Эдмонд знает — это просто возраст, и всё же, ему хочется иногда забыться, и открыть глаза будучи подростком, который не думал, что встретиться с кем-то, с кем ты виделся на другой стороне океана совсем недавно, а теперь здесь, в городе, в котором живёшь будет так легко.
[indent]Кайро стоит перед ним, здесь, в Нью-Йорке, как если бы это была вещь простая, но попрежнему очень хрупкая. Как если бы их жизни действительно снова могут пересекаться не только в воспоминаниях, но мысль эта была настолько непривычна, что Мейерсу хочется задержать дыхание, будто двинься он, и сдвинется мираж следом, пропадая. Однако когда он встречается глазами с Кауром, ничего не меняется. Никто не пропадает, отчего улыбка на лице Эдмонда становится только шире.
[indent]Он усмехается — почти по инерции, как будто отрепетированный жест, который помогает не смущаться ещё сильнее. Хотя — куда уж. Он и так, кажется, раскрылся навстречу ветру, как весенний одуванчик, готовый разлететься при малейшем порыве. Щёки горят. Конечно, от спешки. Конечно.
[indent]Сказать что-то в ответ, достойное, остроумное, лёгкое — казалось бы, самое простое. Но язык вдруг становится неподъёмным. Вместо этого он качает головой, чуть отступая назад, чтобы посмотреть на Кайро внимательно. Долго. Слишком долго для простой встречи. Недопустимо долго для кого-то, кто не знает, можно ли теперь брать его за руку.
[indent]Что уж говорить о чём-то более близком.
[indent]Эдмонд опускает взгляд к своим ботинкам, притопнув негромко, будто это поможет ему действительно почувствовать себя таким, каким увидел его Кайро и вспоминает строки, прочитанные когда-то — может быть, в библиотеке на Манхэттене, может быть, в метро, между станциями: «Нет очарования, равного нежности сердца.» И Джейн Остин, разумеется, говорила не про таких, как Мейерс — тревожных, застенчивых, неуверенных. Едва ли у него было столько очарования, о котором писала женщина.
[indent]— Ты… — Эдмонд окидывает его взглядом, а затем качает головой из стороны в сторону, смущенно посмеиваясь. — Кайро, ты драматизируешь! И я считаю, совершенно зря. — хитро щурясь, он улыбается только шире: — уверен, у тебя даже в толстовке вид человека, которому подаётся солнце в пригоршнях.
[indent]Волшебник мягко улыбается, осматривая его. Возможно, он чуть-чуть себя недооценил? Может, ему стоит подумать хотя бы о небольшой робкой надежды: вдруг та крупица очарования — именно это и есть то, что Каур в нём замечает? В конце концов не то, что ему было что ещё предложить в ответ. Однако то, что он говорит, волшебник считает истиной, и ни за что бы не подумал, что Каур выглядит недостойно. А мысли, по какой единственной причине он бы отправил волшебника переодеваться, он оставляет при себе.
[indent]А то поперхнуться сердцем здесь ещё не хватало, когда вы видитесь впервые за две недели первые пять минут.
[indent]Он чувствует взгляд Каура на себе — тот, от которого хочется закрыться и остаться под ним навсегда. И именно поэтому он сразу прячет глаза, бросает взгляд в сторону, словно кто-то подловил его на самой нелепой уязвимости. Или прочитал мысли. Пиджак он машинально приглаживает, словно это действительно решает дело. Как будто аккуратная складка спасёт его от ощущения, что он снова не дотягивает. Что рядом с Кайро, он, Эдмонд Мейерс, всего лишь... как он сам себя иногда называет, мысленно, со смесью иронии и нежности, бумажный человек. Складчатый, сложенный из старых цитат и чужих идеалов, дрожащий от сквозняка. Волшебник гонит свою тревогу прочь, цепляя себя крючком за одну мысль, что несет его вверх.
[indent]Всё-таки он здесь. Всё-таки Каур — напротив. Всё-таки день только начинается.
[indent]А в их планы он действительно вложился! В то время как для Каура эти две недели казались одним мгновением как он заметил, для Эдмонда каждый день был тщательно отмерен, выверен и заполнен мыслями о том, как сделать их встречу незабываемой.
[indent]Он тщательно продумывал каждый миг, ведь это его шанс — показать Кауру город, который давно стал его домом. Казалось бы, сможет ли он его удивить? Волшебник явно приезжал сюда не раз, но что значат эти повторные визиты по сравнению с тем, чтобы пройтись по улицам вместе? По крайней мере, он надеялся на это чувство. Пока впереди лишь первые минуты, наполненные легкой неловкостью и робкой надеждой, он думает — до прогулки нужно ещё дожить; главное теперь не разочаровать. Поэтому он то бежит взглядом, то смотрит на Кайро, когда тот смотрит на его подарок.
[indent]Не разочаровал.
[indent]В глубине души Эдмонд подозревал, что мог бы сделать больше — более остроумно, более красиво, более уверенно. Но сейчас, наблюдая за тем, как Кайро держит в ладони маленькую розочку, он впервые позволил себе тихую надежду, что даже этого достаточно.
[indent]— Получается, подготовился? Говорят, второе — важное на подсчет, — отшучивается мужчина, находя чем и когда ответить Кайро на его шутку раньше, что вынудила его только смущено отвести глаза прочь и неловко посмеяться. — Не переживай, — ему ли не знать, что такое, когда застают врасплох: или это не Кайро принес ему баттенберг? Кивая волшебнику головой, он остаётся на месте, незаметно проводя пальцами по волосам, поправляя выбившиеся кудряшки и заправляя часть за ухо, а затем прикладывает ладошку к щеке. Всё ещё горят. Надежда на то, что он не будет ходить рядом с ним красным весь день тает с каждой секундой.
[indent]На мгновение он смотрит прочь, к окнам и пробивающемуся солнцу, чертыхаясь себе под нос. Возможно, с такой погодой, у него есть ещё причина, почему кожа не скажет ему спасибо.
[indent]Как будто бы он и так не покрыт веснушками с головы до пят.
[indent]— Конечно, — едва слышно отзывается он на просьбу волшебника, и голос его звучит явно ровнее, чем сердце внутри.
[indent]Он делает шаг вперёд, позволяя себе быть ближе, чем обычно, хотя в груди всё сжимается, будто кто-то ввинчивает в него пружину. Пальцы находят край ткани и аккуратно подбирают его, чтобы зацепить булавку — но это оказывается сложнее, чем ожидалось. Всё внимание сбивается с координации, как только он различает тонкий, тёплый запах духов.
[indent]Не надо было вдыхать так глубоко. Не сейчас.
[indent]Роза дрожит в его пальцах, будто улавливая это нервное, скрытое волнение. Он не смотрит Кайро в глаза — знает, что не выдержит. Вместо этого концентрируется на движении, на том, чтобы застёжка вошла ровно, не зацепила кожу, не уколола — хотя какая разница, если сейчас ощущение от близости волшебника само по себе почти физически ощутимо. Как тогда, когда мужчина напротив помогал ему со шлемом для мотоцикла, только вот уровень усложнился. Он даже успевает беззвучно извиниться, как если бы по причине, что возился так долго. Стоит только ему почувствовать едва слышный щелчок, он кивает головой, говоря ёмкое:
[indent]— Вот так. Должна держаться, — улыбаясь, он всё же не может скрыть радости от того, что подарок пришёлся Кауру по вкусу; он конечно верил в такт и вежливость, однако надеялся и на то, что Кайро не стал бы обманывать его так уж открыто, надевая то, что выглядело плохо. А когда следом он ещё и подтверждает вслух, то мужчине не остаётся ничего, кроме как улыбнуться ещё шире. Правда, среагировать рыжеволосый не успевает, как и сделать шаг назад. Кайро опережает его и тянется к его волосам, совсем невесомо, двумя пальцами. Лёгкое движение, которое почему-то бьёт в солнечное сплетение с такой точностью, будто прицелено. Вновь сжигает уши, щеки.
[indent]— Да, хватит было терпеть эти заросли — вот что такое, когда работаешь в подвале у Тео с Эвелин и не видишь света, — произносит он с чуть дрожащим голосом, со смущенной улыбкой, почти на автомате, потому что если не вставить шутку — утонет. И всё равно голос выдает его больше, чем хотелось бы, — Но спасибо, — говорит он теплее, а следом — тише: — Ты так говоришь, будто тебе нравится, что со мной происходит.
[indent]Хотя ему было бы интересно знать, каким он нравился ему больше всего; с длинными волосами? Или короткими? Удивительно, что сами предпочтения Мейерса к людям всегда были размыты — не то, чтобы он мог похвастаться каким-то типом. Пусть он знал, что женщины его не привлекали, но в остальном, словно бы смотрел на людей сквозь призму их души. Он улыбнулся, взглянув на Кайро мимолетно.
[indent]Он был тому отличным доказательством.
[indent]Всё внутри замирает, когда Эдмонд с подачки волшебника ловит осознание, что и правда не замолкает ни на секунду. С одной стороны, он слышит, с какой мягкостью это сказано, как будто не упрёк, а наблюдение, однако он всё равно чувствует легкий укол стыда. Мейерс чуть сжимает пальцы, будто пытается удержать своё желание быть возбужденным настолько, чтобы не давать никому вставить и слова. Он усмехается себе негромко под нос, качнув головой. А ведь все эти скороговорки и желание заполнить каждую паузу вылезают, чтобы не слышать, как громко бьётся собственное сердце.
[indent]Когда Кайро говорит про Нью-Йорк — его Нью-Йорк — Эдмонд впервые за всё это утро позволяет себе посмотреть прямо ему в глаза, не убегая взглядом. Не быстро, не отрывочно, а с какой-то наивной уверенностью, как будто если смотреть достаточно внимательно, можно понять, где тот момент, в котором всё стало возможным. Пожалуй, одно дело самому думать об этом, а другое — получить подтверждение, что Каур действительно мог бы выбрать любого другого гида, но по итогу остановился на рыжеволосом мужчине напротив.
[indent]— Ты не удивишься, но мой Нью-Йорк — это в основном книжные лавки, кофейни да винтажные магазины, где хранятся старые картины или мебель. Впрочем, обещаю, что постараюсь дать тебе что-то помимо этого, — отвечает он мягко, — Иначе получится, что в Лондоне мы подышали пылью, и что теперь, здесь тоже? Не дело, — посмеиваясь, Эдмонд послушно следует — движение, которое даётся ему всегда проще. Мгновение и Нью-Йорк предстаёт им во всей красе в то же мгновение, вынуждая волшебника прищуриться прежде, чем светлые глаза привыкнут к солнцу. На улице пахнет горячим асфальтом и сладким дымом из ближайшей кафешки. Гул города вдруг становится не глушащим, а будто поддерживающим — как аккомпанемент, а не шум.
[indent]— Так ты хочешь сказать, я сегодня встречаюсь с нелегальным жильцом элитной недвижимости? — он улыбается, на этот раз шире, легче. — Она-то в курсе? — Мейерс сам того не замечает, как на секунды представляет Кайро действительно сидящего где-то на последних этажах высотки, словно птица, свивший себе гнездо из того, что нашел на улицах мегаполиса. Честное слово, Эдмонд бы забрал его в ту же секунду, если бы только увидел сию картину воочию; у него, конечно, точно так же пахнет дома краской и клеем, если он открывает дверь в мастерскую нараспашку, как на нелегальной для обычных прохожих высоте, решивших исписать чужие фасады, но лучше так.
[indent]Он делает шаг в сторону, чтобы пойти рядом, и на мгновение замечает, как их тени ложатся на тротуар — почти сливаются, едва различимы.
[indent]Представляя между делом образ его кузины, Эдмонд не сразу отвечает мужчине. Он кивает — коротко, как будто просто фиксирует услышанное, — но при этом губы чуть прижимаются, взгляд становится рассеянным. Он продолжает идти рядом, но взгляд его уходит куда-то в сторону: на витрины, прохожих. Ни на шаг не сбавляя скорость, но внутри у него что-то едва слышно сжимается.
[indent]Он ведь спрашивал без задней мысли. Просто… подумал, что если Кайро уже был в городе со вчера, может быть, они могли бы встретиться. Совсем ненадолго. Просто бы пересеклись. Или он бы встретил его в аэропорту, просто проводив до отеля — Мейерс по себе знает, что такое длинные перелеты, и как они могут тяжело даваться. И это было бы... радостью.
[indent]Однако теперь, когда слышит: «не заметил, как прошли две недели» — не может не почувствовать, как остро разошлись их внутренние часы. Для него — это были долгие, насыщенные ожиданием дни. Для Кайро — мимолётные, почти незаметные; и он бы мог подумать, что ослышался, но ведь волшебник повторяет эту мысль уже дважды, что только подтверждает быстротечность его графика.
[indent]— А, это здорово! Конечно. — произносит он почти буднично, с тем самым спокойствием, которое тщательно учился носить в голосе. Ему бы хотелось спросить, что именно они делали, опять таки из-за собственного любопытства и желания узнать о жизни Кайро побольше, но волшебник себя останавливает.
[indent]Эдмонд бросает короткий взгляд на Каура. Скорее, знакомый укол сомнения: вдруг он один такой. Вдруг это тепло — только в его голове. Вдруг Кайро вовсе не скучал. Вдруг он слишком многого хочет. Он чуть дольше обычного смотрит вперёд, чтобы не пришлось встречаться глазами. Боится, что выдаст себя. Что дрогнет голос, и станет слышно, как глупо, по-детски надеется.
[indent]— Я просто подумал — может, ты был поблизости. Я бы, может, зашёл на минуту, но я понимаю, — он улыбается, без натянутости, но с тем выражением, в котором легко читается: он не просит, не требует, просто пытается не мешать. Не вторгаться. Быть достаточно лёгким, чтобы его можно было захотеть увидеть рядом — но не нужно было терпеть. Ему ведь и правда страшно. Не от того, что они не виделись. А от того, что теперь, когда встретились, может оказаться — он нужен гораздо меньше, чем думал. Молодой человек отвлекает себя и собственные мысли на необходимость свериться с названием улицы и их местонахождением. В самом деле, никто ведь не сказал ему ничего плохого, так почему он туда идёт? Мейерс кивает самому себе и сворачивает в проулок, а когда находит необходимую точку, с особой осторожностью предлагает свою ладонь Кауру для трансгрессии. Он смотри на их руки с долю секунды прежде, чем закрыть глаза, пытаясь сосредоточиться на необходимом месте, а не думать о том, что мог бы простоять уже здесь весь остаток свидания. Может ему стоит добавить ещё несколько точек в своей программе, если это позволит ему держаться Кайро ближе, чем метровые расстояния, оставленные для более удобного передвижения?
[indent]Эдмонд чуть улыбнулся — той самой тихой, искренней улыбкой, довольный реакцией на выбранное место. Он ощутил, как тепло Кайро, сжавшее его ладонь, словно запечатало момент между ними, и с трудом отпустил её, чтобы не казаться слишком навязчивым. Иногда казалось, что каждое прикосновение — это маленькое чудо, и не стоит его разрушать спешкой.
[indent]— Решил подстраховаться на случай, если дальше не понравится, — он огляделся вокруг — узкие улицы, плотно застроенные старыми домами, где каждый кирпич мог рассказать свою историю, но всё равно делящий свою территорию с рассаженной тут и там зеленью, словно маленький оазис. Это место казалось живым, наполненным невидимыми нитями воспоминаний, — Ты правильно понимаешь, иначе я был бы не Эдмондом Мейерсом, — кивает он головой в подтверждении, не задумываясь обхватывая себя ладонями под талию.
[indent]— Мои последние две недели… — Мейерс задирает голову к небу, ловя взглядом пролетевшую чайку. «Заполнены мыслями о тебе.» — звучит слишком прямолинейно. «Я не был уверен, что ты захочешь меня увидеть, и грустил, что не могу получить ответ на свои мучения.» — как-то драматично. Эдмонд вздыхает, коротко улыбнувшись: — были плотно забиты работой. Мой отъезд в Англию, конечно, повлиял, так что я пытался нагнать упущенное. Ещё виделся с кузиной Стеллой — птица редкая в нынешних краях, так что не перехватить её хотя бы на удачу было бы кощунством, — после встречи с ней у него всегда остаётся послевкусие, что Мейерс живёт самой скучной жизнью. Он недолго ещё разговаривает о себе, понимая, что тут и там практически врезается в свои переживания, что окажется слишком навязчивым. А ведь ему искренне хотелось поделиться о том, что последние пару ночей он и вовсе не спал, представляя весь тот путь, который продумал для него и Кайро наперёд. По итогу, он разве только успел кивнуть головой в сторону броши — вот ещё одно занятие за две недели.
[indent]Мейерс знает, что работы могло бы быть и меньше, однако волшебник намеренно закопал себя в бесконечные текста, требующие перевода, чтобы время пролетело быстрее. Прежде, чем сознание вновь подставляет ему подножку, он, наконец, переключается на обещанную экскурсию.
[indent]Вот где он чувствует себя, как рыба в воде.
[indent]Эдмонд шагал уверенно, показывая Кайро каждый интересный уголок, будто вёл по живой книге истории города. Его голос звучал то взволнованно, то тихо, когда рассказывал о необычных фактах, будто делился сокровищем.
[indent]— Знаешь, Хай Лайн построили на месте заброшенной железнодорожной эстакады, — он указал вверх, где ржавые рельсы сменились на аккуратную тропу и цветущие клумбы. — В 30-х годах здесь гудели поезда, но потом эстакаду оставили без дела, и только в 2009 году это пространство превратили в один из самых необычных парков Нью-Йорка. Мне всегда нравится, как город умеет переосмысливать себя, превращая старое в новое.
[indent]Он останавливался у каждого здания, заглядывая за углы, указывая на керамическую мозаику на стенах, на старинные арки, и с лёгким придыханием рассказывал, как эти дома пережили эпоху джаза и Великой депрессии, словно храня в себе целую жизнь. Он делится и странными историями со своих любимых лекций, как о фабрике по производству тканей, где поговаривают, что до сих пор слышны шепоты работников, которые работали допоздна, пока город не сменил ритм, шутя, что прекрасно их понимает.
[indent]— Я всегда думал, что в этих местах столько историй, что можно писать книги, — тихо добавил Эдмонд, — но иногда мне кажется, что всё это — только фон. Главное — кто рядом с тобой. — последнее впрочем, он добавляет ещё тише, заметно тушуясь, и продолжает говорить дальше.
[indent]И всё же, между своим восторгом, в котором ненавязчиво находит ритм спокойствия, Эдмонд украдкой поглядывал на Кайро, стараясь поймать его взгляд, ловить улыбку или хоть какой-то отклик. Но чем дольше длилась прогулка, тем сильнее в глубине души начинала тлеть тихая тревога, несмотря на то, что он мог увидеть: не наскучил ли он? Не слишком ли много говорит? В его голове зарождался тихий шорох сомнений, который он тщательно гнал прочь. Он боялся, что его усилия создать для Кайро особенный день могут не иметь того отклика, который волшебник хотел увидеть.
[indent]И эти мысли путали его, даже чуть-чуть раздражали, а то и вовсе злили; он одёргивает себя несколько раз, стараясь не сбиться с пути, но по итогу принимает взять себе минуту на передышку, стараясь сделать это незаметно для Каура. Они идут до момента, пока Мейерс не вывел Кайро к небольшому выступу с видом на город — лучший отвлекающий манёвр, ничего не скажешь. Внизу расстилался уже пройденный Хай Лайн — лента зелени и света, а дальше — Манхэттен, никогда не спящий, и светящийся даже днём. Эдмонд замедлил шаг и, в своих мыслях, не сказав ни слова, присел на скамейку у ограждения. Взгляд его устремился вдаль, где город будто дышал и жил своей, незаметной для прохожих, жизнью.
[indent]Он почувствовал, как сердце начинает биться быстрее, а в голове клубились мысли — путаные, тревожные, не желающие успокаиваться. Эдмонд снова пытается захватиться за мысль, что всё хорошо, что Кайро рядом, что он здесь и сейчас. Но чувства плотно мешались, заставляя сомневаться.
[indent]Мейерс понимает, что он больше не может прятать в себе беспокойство, осознав это резко — заданным вслух вопросом от Каура. Ему прилетает очередной стыдливый посыл; не зря боялся, что всё будет плохо, и по итогу ещё и станет этому виной? У него даже не находится сил отбиться, отмахнуться и сказать, что всё в порядке. Он пытается, но сдаётся так же быстро, как начинает.
[indent]— Мне кажется… — голос запнулся, он несколько секунд молчал, пытаясь собрать мысли в крошечный клубок, который можно было бы развернуть в слова. — Знаешь, — начинает он снова, но иначе. — Я пытался представить, как будет этот момент. Когда мы увидимся, когда я подарю тебе цветы, как мы пойдём куда-то. Как я возьму тебя за руку. Как ты будешь идти рядом, я буду постоянно смущаться, потому что не могу не, — Мейерс хмыкает, вздыхая, — Я думал об этом столько раз, находя время в промежутках всех этих дней, что думал сойду с ума, — волшебник упирается глазами в свои ладони, — И кажется, правда сошел.
[indent]Волшебник запускает руку себе в волосы, пытаясь убедить себя в том, что ему не нужно продолжать мысль. Всё хорошо. Ему нужно сказать именно это: «Всё в порядке» — и отмахнуться, как ни в чём не бывало, но он снова сдаётся, особенно, когда смотрит в лицо Каура.
[indent]— Тебе не скучно со мной? Или может я слишком много говорю? Я не слишком… я не знаю. Наверное, просто слишком много думаю. — Всегда думал. И даже пятнадцать лет назад это стало причиной, почему всё закончилось так, как закончилось для них, —  И я боюсь, что… что тебе со мной не так. И ты…  смотришь на меня и думаешь — зачем это всё? — он тоскливо дёргает уголками губ, тут же их роняя. Он вновь вспоминает проулок; а следом — его поездку, а после — их поцелуй, и становится пунцовым до кончиков ушей, отчего склоняется вперёд, уперевшись об колени локтями, перехватывая руками шею.
[indent]И Мейерс начинает тараторить.
[indent] — Мерлин, и вместе с этим, я чуть нас не отправил на другой конец Манхэттена, просто потому, что ты взял меня за руку. А брошка? У меня спирает дыхание, пока я стою рядом. И я не знаю, как спросить уже просто ничего? — Мейерс переносит ладони на лицо, сжимая себе переносицу, — Я не хочу показаться навязчивым. И мне кажется, что если я скажу, что хочу тебя поцеловать, — это будет слишком, и ты отпрянешь. Или просто подумаешь: «Вот он, спустя пятнадцать лет, такой странный.» И тогда я… не знаю. Я уже сказал, что ментально болен?
[indent]Сколько бы лет ни прошло, сколько бы ни попыток вырасти и стать другим — опытным, спокойным, взрослым, — рядом с Кайро, он снова ощущает себя мальчишкой, который впервые понял, что влюбился. Тем юным, кто не знал, как сказать об этом, кто прятал правду в глубине, боясь быть отвергнутым. Всё, что он с годами старательно выдавливал из себя — страх, сомнения, неумелость — вдруг возвращается. Тот страх потери — тоже.
[indent]Но есть внутри ещё одно чувство, в котором он на удивление находит успокоение. Там, где он убегает взглядом, он всё ещё бежит от страха, но это не пустая тревога, а что-то живое и настоящие — признак того, что чувства не исчезли.
[indent]Они ждали.
[indent]— Прости, — звучит он робко, пытаясь выпрямиться в спине, сесть ровнее, пытаясь найти почву под ногами, — я опять ужасный мальчишка, что портит нам свидание — уже второй раз, если честно. В первый я тоже наломал дров своим молчанием, — и не только им. — Я не этого хотел. С тобой рядом быть только сегодня, вот и всё. — Эдмонд замолкает, снова открывает рот, закрывает и сдаётся в третий раз. Как будто бы он выговорил всё, что его беспокоило хотя бы сейчас. Каур хотя бы будет знать, если решит отправиться обратно в отель, предварительно покрутив у виска пальцем, смотря на Мейерса.
[indent]А ведь всё, что он хотел сейчас — чтобы Кайро просто знал: он не торопится, не требует ничего и просто хочет быть здесь настолько, насколько тот ему позволил бы.

Подпись автора

сегодня я нравлюсь себе чуть больше, чем вчера
возможно это связано с тем, что я перестал жить в постоянном напряжении

⎯⎯ искать виноватых в зеркальном отражении ⎯⎯