Все очень плохо. То есть плохо в каком-то странном понятии о безобразии. Внутри все смешивается в одну волну эмоций, от чего сердце начинает давать слабину перед волнением и ускорять пульс. Мне показалось, что я не могу дышать. Туман в голове уже не был связан с алкоголем, трезвость пришла вместе с неожиданными поворотами, а потом снова сменилась опьянением, совсем другим.
Моя рука, сжимающая пальцы Дилана то и дело вздрагивала. Тугой смешок из груди в ответ на его комментарии. Поразительное существо, даже в самой стрессовой ситуации находит в себе силы противостоять собственной робости, хотя я догадываюсь, как сильно эхо происходящего бьет по девственно-чистому сознанию щеночка.
Я не знаю, правильно ли поступаю. Не знаю, был ли подходящий момент, для того, чтобы делать все то, на что мы решились в салоне машине, да еще и на обочине единственной дороги, ведущей в Ливерпуль. Я слышу, как мимо проносятся автомобили. Не знаю, может быть, кто-то еще решит отреагировать на мигающие аварийные огни, или пару раз посигналить, впрочем, из-за низко опущенного сиденья едва ли можно разглядеть, что именно творится в салоне. Плевать. Это меньшее, что могло меня беспокоить, когда градус напряжения накалился до такой степени. От мелкой дрожи мое тело покрылось мурашками. Мысли невнятной чередой пытались подбросить почву для размышлений, который пришлись бы очень некстати в такой щепетильной ситуации. Перестаю дышать на миг, стараясь уследить за реакциями Дилана, черт знает откуда во мне эта симпатия к проявлениям спектра его эмоций. Подумать только, еще недавно я не хотела знать и единой мысли из темной головы, пряталась как от огня, как будто чувствовала, что в Монро таится самая настоящая угроза для моего сердца.
Открываюсь от его ладони на миг, когда дыхание становится слишком рваным. Лишь ненадолго, чтобы рывком приподняться выше, устраивая колени по бокам его ног, возвращаюсь в исходное положение, как раз тогда, когда я попросила его закрыть глаза. От разрозненности ощущений и самочувствия с трудом удается вернуть себя в реальность. Не оставляя паузы, я прикасаюсь губами к теплой шее, оставляя несколько поцелуев, чтобы перевести дух. Тело обдает жаром, то ли от волнения, то ли от толики такого предсказуемого чувство стыда за содеянное, я не уверенна, что реагирую правильно, но Дилан не дал поводов думать, что ему было плохо от того, что я сотворила.
Прислоняясь лбом к его виску я попыталась улыбнуться. Организм тут же отозвался уже привычными реакциями, стоило пространству между нашими телами сократиться до нуля. Мне не хотелось отдаляться ни на сантиметр, и пусть страх перед чем-то неизведанным был силен, желание стать ближе все равно имело заметное преимущество. Ладошками я обняла Дилана за шею – Можешь открывать, - Не ожидаю, что голос окажется настолько хриплым, и сядет в конце короткой фразы. Чуть помедлив, отправляю шумный выдох в губы, и следом целую настолько настойчиво, насколько можно мучиться, когда кто-то бескорыстно отдает себя, умирая от жажды получить порцию ощущений в ответ. Терпение не мой козырь, особенно когда дело касается секса, однако, можно смело сказать, что впервые я была готова думать о каждом последующем действии, и держать себя в руках насколько это возможно. – Я не верю, что мы, - Снова задыхаюсь – делаем это, - Воспоминания градом сыплются на голову в самый неподходящий момент. Я думаю о том, что мы пережили, и о том чувстве липкого страха, что однажды могу потерять его навсегда. От этих мыслей хочется обнять крепче, хочется отдаться во власть ощущений, какими бы несвоевременными не казались эти события. Наверное, не бывает подходящих моментов, наверное, все должно было быть так как должно, в том числе и мы с Диланом вдвоем на этом кресле. Такие мысли окончательно отвлекают от техники процесса, и на этом я заканчиваю с попытками четко следовать руководству по лишению девственности. Просто закрываю глаза, и следующий поцелуй уже не выглядит курсом обучения молодого бойца или медленным привыканием друг к другу, мы как будто поняли, что нужно делать, для того, чтобы быть счастливыми – всего лишь любить друг друга.
Шумный выдох, еще один. Я прижимаюсь ближе. Движения становятся вязкими, я теряю связь с реальностью, если конечно, он не попросит остановиться. Прикрываю тяжелые веки и обнимаю его бедрами сильнее, от чего дыхание перехватывает в области гортани. Звучный выдох. Почти не стыдно. Самое время опустить словесный обмен любезностями по поводу сильного стресса от происходящего. Если и был тот момент, когда стоило отрешиться от своей сущности, то он настал сейчас в полной мере. Новый поцелуй уже совсем не похож на предыдущие, терпение заканчивается и это чувствуется в рваных пытках. Должно быть, я срываюсь на дерзость, прикусывая нижнюю губу Дилана, но он должен понять, что время саркастических комментариев уходит в закат. Мне хочется попросить прощения за то, что образ щеночка плавно испаряется в тумане. Нечего было демонстрировать свой потенциал в вопросе настойчивых поцелуев, теперь придется радовать неожиданными умениями, тем более, что дышать нам осталось совсем недолго.
Забываюсь. Врядли вспомню потом, как все случилось. Когда отчалила крыша и в силу вступили инстинкты и оголенные чувства без всякой возможности держаться на грани рассудка. Я думала, что буду более терпеливой, что окажусь способной хотя бы предупредить, как в предыдущий раз, но…
Ладонь теряется меж наших животов. Только замираю на миг, решая проблему быстро и без всяких предосторожностей. Момент. И больше нет никаких возможностей для того, чтобы сказать стоп. Поздно, и я не пожалею никогда, сердце скажет.
Тихий, едва сдерживаемый стон слетает с приоткрытых губ. Стоило проверить степень моральной готовности к таким событиям? Сжимаю пальцами теплые плечи, замираю, чтобы восполнить отсутствие предупреждения о своих действиях. Дать ему привыкнуть к происходящему? Звучит смешно и странно, мысли мелькают и снова теряются в переизбытке чувств. Касаюсь губами щеки, сил на поцелуй уже совсем не остается. По телу пробегает туманная пелена ощущений, и она станет еще ощутимей, стоит сделать лишь одно неосторожное движение. Раз. Кислород становится не таким необходимым элементом на фоне присутствия Дилана. Два. Прижимаюсь к щеке сильнее, стараясь не слишком эмоционально выражать свои чувства, прячу шумный выдох. Три. Хочу посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что происходит у него внутри, через силу открываюсь на небольшое расстояние, едва способная открыть веки. Из-под тяжелых ресниц изображение туманно расплывается, мне кажется, что я существую где-то в параллельной вселенной, но не здесь, и не являюсь хозяйкой собственного тела. Я не знаю, чем все закончится, я не знаю, насколько удачным должен быть этот чертов наш первый раз, когда градус ощущений достигает своего предела, мне становится все равно. Я больше не могу прятать себя в рамки нормальности. Я хочу быть рядом, хочу чувствовать его всей кожей, так близко, насколько это возможно. Хочу поймать ритм его дыхания и утонуть в моменте, никогда не возвращаться в реальности. Еще один шумный выдох. Тело делается почти послушным, теряет окаменелость, я прижимаюсь ближе. Еще. Уже уверенней. Едва касаюсь губами губ, заглядываю в глаза. Боже. Мы правда делаем все это.
- Подпись автора
D I F F E R E N T M I S S I O N , D I F F E R E N T S C H O O L
i got only one rule
