luminous beings are we, not this crude matter |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » luminous beings are we, not this crude matter » flashback » your thoughtless heart
taylor swift — the albatross
cross your thoughtless heart
Amelie Rosier & Matthias Janssen
от июня 2030 года_____________________________________________________________________
Та же песня. Восемь лет (месяц) разницы.
you'll see my my face in every place
⎯⎯⎯⎯ but you can't catch me now ⎯⎯⎯⎯
[indent]Влажный утренний воздух обжигает разгоряченные красные щеки. Бессознательно Амели хватается за голые участки тела, испугавшись, что едва касавшиеся их языки пламени всё-таки добрались до неё. Цела. Прикрывая глаза на короткое мгновение между тишиной и дрожащим голосом ищущих друг друга Маккензи, она почти забывает где находится, где провела последние несколько часов.
[indent]Дышать здесь почти так же тяжело, как летними утрами в Южной Каролине. Потрескивающие под ботинками ветки, тихое щебетание пробудившихся с рассветом птиц, мокрый воздух щекочущий нос — если притвориться, можно действительно поверить, что, открыв глаза прямо сейчас, Амели окажется на крыльце старенькой фермы, оглядывая блестящее поле зелёной травы с дымящей чашкой крепкого черного кофе в руках. Ещё только вчера знакомый скрип половиц собирался встречать ведьму до конца её дней. Теперь? Перспектива нарушается не принадлежащим вчерашнему дню криком из глубины лесной чащи.
[indent]Амели открывает глаза. Нет, не Каролина.
[indent]Растеряно оглядываясь по сторонам, она видит пару-тройку размытых в движении и памяти лиц, испуганных, взмыленных, утопающих среди неуместной красоты глубокой английской чащи. Несмотря на приторный вкус гари на языке, постепенно сигналы бедствия отходят на задний план, позволяя Розье почувствовать себя в безопасности. Подальше от огня, дыма и летящих со свистом заклинаний над головой. На мгновение мир наконец-то замедляется, и ведьма, держась за солнечное сплетение, делает короткий едва ощутимый выдох.
[indent]Страх настигает её ударом молнии, вынуждая Амели содрогнуться.
[indent]— Джек! — кричит ведьма всей грудью, игнорируя движение силуэтов в сторону частых просветов среди редеющей лесной чащи, оборачивающихся с опаской на источник лишней паники.
[indent]Голос Амели расходится по сторонам во второй раз. Отчаянней прежнего; последнее, что она помнит, это его уверенный толчок со спины и обещание шагнуть в портал следом за ней. Она ведь отдала достаточно, чтобы позволить не рисковать собственной жизнь до победного конца.
[indent]От мысли, что Джек Стивенс остался на стороне несостоявшейся могилы Маккензи в самоотверженной попытке дать ей уверенный шанс на спасение, Розье морщится и мотает тяжелой головой. Только не теперь, когда надежда на что-то лучшее для каждого из них была на расстоянии протянутой руки. Не после стольких лет бесконечного ожидания.
[indent]Третий возглас Амели похож на сорвавшуюся струну старенькой гитары. Бездумно ведьма бросает попытки докричаться и двигается прочь из опустевшего леса, стараясь представить его по ту сторону деревьев. Среди сбежавшихся в плотную изнеможённую кучку Маккензи и их гостей, столь неудачно приехавших поддержать семью в трудный час. Увы, облегчение своим тревогам Амели находит далеко не сразу.
[indent]Её взгляд натыкается на Эвана, и несмотря на различимое послабление в плотном клубке кошмаров, стягивающих ведьму в груди, Амели продолжает захлебываться в жутких картинках своей фантазии. Их оставалось с десяток, и в каламбуре размытых воспоминаний последней пары минут, Розье вытягивает лица всех тех, кто оказался в очереди на спасение за её спиной. Марлен Грэйвс. Алистэр Маккензи. Питер Андерсон.
[indent]Ведьма хватается за сердце, чувствуя как нарастающая вновь паника грозит вырываться наружу, и в момент, когда Амели готова поклясться, что так оно и произойдёт, тяжелый южный акцент, принадлежащий причине её волнений, зовёт Розье по имени.
[indent]— Ты в порядке?
[indent]Если ей когда-нибудь придётся описать звук падающего с души камня, так он и прозвучит.
[indent]— Чт?.. Да, — замешкавшись, отмахивается Розье и тут же раздражается, словно забывая об отчаянных поисках секундами раньше, — Вот надо было тебе играть в героя, а? Честное слово, ты не мог…
[indent]— Оставить тебя и порадоваться, что если кто-то сегодня сдохнет, то слава богам, что не я? Не, как-то не пришло в голову, — мотает головой невысокий мужчина, явно оглядывая Амели на признаки незамеченных в суматохе увечий, — Я был прямо за тобой.
[indent]Розье было открывает рот, чтобы отбрыкаться от непрошеной заботы о её благосостоянии и продолжить бессмысленный спор, но пронзительный скрип входной двери поместья, уходящего в небо башенками с остроконечными пиками, сбивает ведьму с воинственного настроя, а следующая за дьявольским звуком просьба пройти внутрь лишает возможности вернуться к начатому. Растирая сажу по лицу, мужчина бормочет смиренное: «Пойдём». Амели отстранённо кивает и следует за толпящейся группой ошарашенных спасшихся, примеряющих на себя вздохи облегчения.
[indent]Завистливо Розье оглядывает организованный хаос из раненных, перепуганных и измождённых людей, кидающихся в объятья и на помощь друг другу. Казалось бы, она должна быть довольной, почувствовать как мучившее её ночами обещание более не прибивает Розье к земле непосильным грузом. Года слепого ожидания — и она наконец-то победила. Если это можно назвать победой, потому что перед ведьмой не взмахивают белым флагом и не вручают ключи от королевства. Всё будто бы происходит так, как и должно было произойти, и только она знает как близко они проскочили от выжженного в воспоминаниях Розье финала. Далёкого от книжной версии торжества добрых героев над тёмными силами.
[indent]Амели держится поодаль, перекладывая заботу о пострадавших на плечах хозяйки поместья и тех редких Маккензи, пришедших в себя с завидной скоростью, чтобы позаботиться об остальных. Может быть, когда-то и она бы оказалась в эпицентре этой жизни, но сегодня едва ли у Розье остаются силы на что-то, кроме отрешённого созерцания и редких улыбок тем, кто бросает на неё благодарные и растерянные взгляды. Она практически слышит их мысли, всякий раз когда знакомое лицо пытается вычислить причину диссонанса между реальностью и тем, что они привыкли видеть. К счастью, никто не ищет ответов сейчас.
[indent] Ведомая отсутствием всякого желания объясняться перед толпой, Амели осторожно ныряет прочь от растянувшихся на весь первый этаж незваных гостей поместья Блэквудов. На пути наружу она переглядывается с Джеком, занятым чужой ссадиной, и невзначай кивает ему, забавляясь его торопливому стремлению оказаться полезным. По крайней мере, если кто-нибудь будет её искать, он расскажет где.
[indent]А может ей и вовсе сбежать?
[indent]Непрошеное решение всех проблем рассыпается под усталым падением Розье на лестницу, выходящую на витьеватую тропинку на заднем дворе. Она не может бросить Стивенса, не дав ему ни средств, ни знаний, чтобы выжить в настоящем времени без билета в дом для душевнобольных. В настоящем… Амели тихо-тихо вздыхает, пытаясь разжевать весь спектр чувств, вызванный далеко не будничной сменой даты в календаре. Намеренно ведьма отводит своё внимание к величественным кронам вековых дубов, возвышающихся даже над самым дальним пиком поместья. По крайней мере, они выглядят точно так же, как и в любом другом веку.
[indent]Утопая в молчаливом созерцании, Розье едва слышит, как её намеренное одиночество прерывается чьим-то аккуратным шагом. Оживившись, она оборачивается, собираясь отчитать Стивенса за нарушение её только-только найденного умиротворения, и на мгновение застывает.
[indent]Много лет назад она красочно представляла сценку их воссоединения. Переполненная злости и скорби, она выдумывала бесконечные версии несостоявшихся разговоров, наделяя их всё большей драматичностью и надрывностью, пока фантазия не исчерпала саму себя. Теперь? Она не находит ни единого слова, болезненно пялясь на статного мужчину, словно перед ней стоит призрак из прошлого. В том же костюме с ниточки, погребённом под завалами Братхэйма в воспоминаниях восьмилетней давности.
[indent]— Извини… Я не ожидала увидеть… тебя, — неловко выдавливает из себя Амели, не уверенная с какой стороны подступаться к человеку, видевшему её несколько недель назад в возрасте далёком от её нынешнего.
[indent]Ведьма отодвигается ближе к перилам, молчаливо оставляя Матиасу Янссену выбор остаться здесь или вернуться внутрь, окажись он не готов столкнуться с новой версией Амели Розье, Браун… Да кем она только ни была.
[indent]Замечая опускающийся силуэт сбоку, она коротко смотрит на него, еле улыбнувшись, и молчаливо уставляется вперёд. Наверное, стоит что-нибудь сказать? Из них двоих Амели, наверняка, способна сложить чуть больше слов в единое предложение, но Розье находит себя растерявшейся между тем, что знает она, и тем, что должен чувствовать Матиас Янссен, проводивший её взглядом на прощание месяц или два назад.
[indent]— Мне двадцать девять, — выплёвывает ведьма и тотчас морщится, понимая, насколько невпопад звучат её слова, — Это выглядело лучше в моей голове. Извини, просто… мне кажется, что этот немой вопрос преследует меня в каждом из ваших лиц. Наравне с… наверное, эм, Амели, ты теперь пользуешься палочкой? Какого чёрта! — взмахивая ладонями, она изображает заклинание указательным пальцем, вновь хмурится и нарочно кашляет, — В общем, да… Но, вообще, как ты? Я имею в виду, не каждый день тебя почти превращают в уголёк, а потом всё как-то само собой разрешается в лучшую сторону, — нервный смешок.
[indent]Сощурившись, Розье наконец оборачивается к мужчине, встречаясь с результатом своего полёта мыслей вслух. Она определённо могла постараться чуть лучше, но у неё нет на это ни сил, ни фантазии.
[indent]— К слову, мне очень жаль, что ты оказался среди… всего, — Амели распахивает глаза пошире, рисуя «всё» в воздухе, — Если бы не моё юношеское упрямство, ты бы никогда не… Я понимаю, что никто тебя не заставлял насильно, но я так и не смогла избавиться от чувства своей причастности, — не озвучивая всех деталей «ситуации» в которой, к счастью, Матиас не оказался до конца, замолкает Розье.
[indent]Виновато поджав губы, ведьма задерживает дыхание, в неосознанной надежде выдавить из себя неловкость, повисшую в воздухе. Она корчится до тех пор, пока не понимает, что единственная, кто чувствует себя не на своём месте, это она сама.
[indent]— Извини, я не знаю как, — рисуя невидимый путь от себя к нему ладонью, признаётся ведьма, — Это. Но я рада, что ты жив, — смягчается Розье, — Вы все.
[indent]Хватаясь за единственную понятную им двоим правду, Амели отворачивается и намеренно бродит взглядом по шелестящей листве, ища в ней побега. Там, где когда-то была вся палитра чувств, Розье находит неловкое тупое сожаление, режущее в груди. Она не может облегчить им эту встречу, как ни может избежать её вовсе. Им бы просто пережить эти несколько часов, и разойтись старыми добрыми друзьями, не держащими друг на друга зла. Они все — к старой жизни, а Амели? Ведьма вздыхает, улыбаясь иронии очередного начала с чистого листа, когда все вокруг неё продолжают жить, как ни в чём не бывало.
[indent]По крайней мере, она не будет делать это в одиночестве. Последняя мысль успокаивает её достаточно, чтобы Амели вдохнула полной грудью, не перекладывая на себя заботу безболезненно преподнести свою нынешнюю реальность людям из её прошлого.
Отредактировано Amelie Rosier (2024-07-09 16:41:58)
you'll see my my face in every place
⎯⎯⎯⎯ but you can't catch me now ⎯⎯⎯⎯
[indent]Матиас резко хватает ртом воздух, откашливаясь и пытаясь избавиться от душащего дыма и запаха гари секунды назад готового осесть в лёгких, а ещё чуть-чуть — и захватить их тела. Шарит рукой по себе, земле в поисках волшебной палочки, а когда находит, крепко сжимает прохладное тонкое продолжение его магической энергии в своей ладони.
[indent]Сколько раз он слышал, что ему было не понять жизнь: чистая кровь, большая семья, друзья, работа, своё хозяйство — имеет ли человек, которому повезло во всём, право жаловаться? Матиас Винсент Франсуа Янссен по мнению многих обыграл Вселенную в той игре, в которой не смог никто другой, а вёл себя порой так, словно та должна ему ещё — так говорили. Когда же его опустят на землю? Кто-то должен напомнить ему, что вокруг — страдают люди, и не каждый родился с золотой ложкой в заднице, чтобы расхаживать и надменно смотреть на всё, что тебя окружает, как будто так и надо.
[indent]Что хуже, Янссен никогда не отрицал; всем неугодным назло. В конце концов, начни он кого-то переубеждать, будто бы это сработало? Помогло бы разглядеть его настоящего, а не белого воротничка, хватающегося за любую возможность улучшить свои перспективы на будущее, забить последний гвоздь в золотой гроб, потому что осталось накопить только на него: всё остальное уже давно хранится в потайной галлерее с его золотой коллекцией любой вещи.
[indent]А ведь за чистотой крови прятались недоверие со стороны общества, за большой семьёй скрывались комплексы, друзьями — страх оказаться в одиночестве, а за работой — вечные вопросы о правильности собственных выборов.
[indent]Но разве это было важно? Доносить свою мысль иной раз было делом крайне неблагодарным, а кто знал Янссена достаточно хорошо понимал, что он не любил растрачивать свою энергию почём зря. К тому же, ему хватало, что нужные люди знали, каким он был на самом деле.
[indent]Наконец, поднимаясь и чувствуя землю под своими ногами, мужчина прикладывает ладонь к голове, хмурясь, оглядываясь по сторонам. Волшебник слышит голоса, а ему кажется и едва доносящиеся до него крики; чёртов звон в ушах. Он не без тревоги смотрит на всех, кто оказался рядом, тут же метнувшись к приземлившимся, но до сих пор потерянным в пространстве и осознании произошедшего. Честно говоря, и у самого Матиаса были вопросы, но они, признаться, начались уже очень давно.
[indent]И по ощущениям, не планировали даже заканчиваться.
[indent]А главное, он ведь видел ту, из-за которых оказался здесь. Сердце екнуло в моменте и не переставало давать о себе знать до сих пор. Быть честным, в моменте ему даже показалось, что он ошибся: черты лица, цвет и длина волос, одежда — её можно было с кем-то спутать; первые мысли, конечно же, были про наличие скрытой старшей сестры в семье Розье. Амели появилась так же внезапно, как и исчезла из его жизни с месяц назад. Казалось бы, для кого-то это был невеликий срок и, наверное, сам Матиас был бы готов на такое согласиться, если бы не ряд факторов: пусть отношения их закончились на резкой ноте, но ведь он понял ошибку, которую допустил; Янссен способен на исправления.
[indent]Однако кто бы ему сказал, что это было бы так сложно.
[indent]— Ты как, в порядке? — потянув на себя невысокого немца, заплетаясь языком и наспех переходя на французский скорее из привычки, чем необходимости, он кивает магу головой, дёргая головой в сторону идущих, немногословно намекая на их дальнейшее направление движения. Шаг за шагом он не может отделаться от ощущения беспокойства: Матиас не был последним, кто заходил в портал, ставший их внезапным спасением с шотландских земель, и он надеялся, что никто не остался в родовом поместье Маккензи переместившись в...
[indent]Неожиданно для себя он нервно хмыкает под нос, качнув головой. Волшебник даже ловит озадаченный взгляд Мюллера, однако отмахивается ладонью, мол, неважно. Правда ли он должен был удивляться? Американско-шотландская семья далеко пустила свои корни и было бы странным, если бы они не имели связи и с древними британскими семьями и не важно, на дружественной или же родственной основе.
[indent]Пусть голова его до сих пор тяжела, однако свежий, пусть и влажный лесной запах, явно помогает: Янссен медленно начинает приходить в себя, лишь на секунды задерживаясь взглядом на особняке. Тот занимал всё пространство вширь и ввысь, только башенки виднелись, прячась в вековых дубах, по итогу выглядя не только массивно, но и недоброжелательно; Матиас словил себя на мысли, что окажись он и другие здесь на других условиях, то едва бы их приняли по-дружески.
[indent]Он в очередной раз бегает взглядом по соседним лицам, спинам, ловит телодвижения, хватается за доносящиеся до него разговоры. Не похоже, что здесь им светит хоть какая-то опасность; для кого-то это место и вовсе выглядит домом, на удивление давая ощущение тепла и уюта. Он ощущает себя созерцателем, в очередной раз осознавая, насколько точно: «не в то время, не в том месте» — было сейчас про Матиаса Янссена.
[indent]Волшебник вновь хмурится, отходя сначала к стенам, а затем и вовсе пропадая из виду, предварительно убеждаясь у самых главных, что его помощь не нужна. Сейчас вперёд выходят лекари и их помощники, вовсе не офисные клерки. Пусть бельгиец был готов поднять свою палочку прежде, чтобы защищаться и защищать до последнего, но тут в этом не было необходимости, ведь они в безопасности. Ему приходится прислушаться к самому себе ещё раз, задерживая дыхание на считанные секунды, чтобы прочувствовать и поверить. Матиас снова бежит взглядом по лицам.
[indent]Где же она.
[indent]Волшебник возвращает себя в очередной раз к ощущениям прожитых, бесконечно тянущихся минут, до их перемещения. Он представлял лица своей семьи; замахиваясь палочкой на тёмный силуэт, видел перед глазами расстроенное лицо Бо, которая жаловалась, что они давно не виделись. Умудряясь выдернуть кого-то из под внезапно появившейся балки от взрывной волны, представлял Янника, осуждающе смотрящего на него из-за пропущенного концерта, на котором он обещал быть. Волшебник думал о своей матери, отце, братьях в каждой ситуации, которая казалось ему смертельно опасной, и не мог представить, как должен был описать им это всё теперь, когда беда миновала. Должен ли? Едва ли «Пророк» оставит в покое уничтоженный Братхэйм, не сделав из этого очередной цирк: сколько статей, сколько вырезок сам Матиас видел перед тем, как они полностью закрыли дело и, уж тем более, после него? Пересчитать по пальцам можно было те предложения защиты, которые не унижали оружейную семью, а всё остальное — сплошная чернь.
[indent]Матиас замечает тень боковым зрением и дёргается прочь, уже роняя ладонь на волшебную палочку, пульс снова подскакивает, отдаваясь громким стуком в перепонки. Волшебник выдыхает, когда напугался собственного отражения в зеркале коридора, который пересекал. Тыльной стороной ладони он ведёт по испарине на лбу, пытается сбить пыль и грязь со своей одежды, расправляет несколько пуговиц, пытаясь высвободить себя от незаметной прежде давки. От вида приехавшего на похороны целой семьи не осталось ничего живого, однако он неожиданно ловит себя на другой мысли: они-то живы. Кто бы это ни был, ему не удалось завершить свой план по уничтожению волшебной американской династии, а теперь...
[indent]Теперь они только станут злее, а от этого — сильнее.
[indent]Отворачиваясь, мельком он видит движение и подхваченный чувством интуиции, двигается вперёд, пока не останавливается. Чтобы с ней не случилось за эти полтора месяца, как бы она не изменилась, это всё ещё Амели.
[indent]А ведь он представлял себе их встречу совсем иначе, а сам прошёл все стадии от непонимания её вплоть до себя; не без друзей, конечно. Келлан нашёл его вовремя, простыми советами и поддержкой доведя Матиаса до единственного желания, которое было у него на самом деле — найти её и всё вернуть.
[indent]Он роняет взгляд на её пальцы, где совсем недавно виднелась волшебная палочка, на повзрослевшие черты лица, на длинные волосы, даже одежда и та — непривычная. Ощущение, будто бы её жизнь изменилась таяло на глазах, а позже она его подтвердила и сама. Ему становится так... странно и непривычно; словно всё начинается не просто с чистого листа, а является вырванной историей откуда-то из другой книги. Единственное, что его успокаивает — она чувствует и видит это сама.
[indent]— Ты не против? — на её фразу он кивает головой, — Матиас и сам не видит себя на своём месте, что уж до людей вокруг — а получая немое разрешение, бельгиец с благодарностью осторожно садится рядом. Он морщит на мгновение нос, но отгоняет предположения, кого бы она хотела видеть вместо него сейчас. Розье была среди своих близких, кто угодно бы подошёл на место Матиаса.
[indent]Неловкое ощущение внезапно не пугает Янссена, он позволяет себе помолчать и подумать о том, что они пережили и о всех тех немых вопросах, которые звучат во взглядах людей, которые они сталкиваются между собой. Он будто бы пытается смириться с тем, что мир, таки, остановился. С тем, что и Амели Розье рядом с ним — настоящая. А её следующие слова разбивают любые сомнения и приоткрывают для него завесу, что, впрочем, не скрывает приподнятых бровей. Волшебник уже приоткрывает рот, но среагировать сразу ему не дают, сбивая с толку простым: «как ты?» — вопросом.
[indent]— Как... я? — он даже переспрашивает, посмотрев на неё с лёгкой тёплой усмешкой, качнув головой из стороны в сторону, — Кажется на такой вопрос самым подходящим ответом будет: «живой»? — он кивает, опуская взгляд к рукам, закрывает и раскрывает ладони, — Пока что я не до конца понял, если честно, — а после добавляет, снова посмотрев на Амели.
[indent]Ведь и про набросанные несколько лет сверху, и про неожиданно раскрывшиеся магические способности, чёрт побери, абсолютно незнакомого и внезапно появившегося вместе с ней явного американца по имени Джек — соврёт, если Янссен скажет, что не задумался ни на секунду. Поэтому, и последняя фраза будто бы уходит не до конца к его состоянию, но ему искренне не по себе задаваться чем-то вслух в первые секунды встречи. По крайней мере... двадцать девять. Чёрт, где она была столько лет? Что она делала?
[indent]Он осекается, возвращаясь в реальность.
[indent]— Амели? — ему кажется даже сложно поверить своим ушам; она правда считает, что его существование в сегодняшних событиях — это её вина? Будто бы она просто позвала его оказаться в чьём-то доме и он решил взорваться — так звучат эти извинения сейчас для него, — Ты ведь не...
[indent]Сколько нужно людям времени, чтобы забыться в своих эмоциях? Чтобы перестать чувствовать к кому-то то, что они чувствовали прежде? Матиас, в конце концов, пережил брак, полный взлетов и падений, — в остальном последнем если подумать — и именно Амели Розье показала ему, что он — не бестолковый случай, который должен жить в самоуничтожении до конца жизни. Шесть лет — это большой срок; столько лет понадобилось Матиасу, чтобы пройти от клятв о вечной любви до нависшего над его жизнью проклятия. Восемь лет, а это именно та разница, которую он видит перед собой сейчас и крайне несколько месяцев счастливой совместной жизни и Янссен чувствует, как сердце внутри сжимается в понятной панике: чтобы она не чувствовала к нему когда-то, этого больше нет.
[indent]С этим остался здесь только один человек, и это была вовсе не девушка, сидящая напротив него.
[indent]— Да, ты права, — Матиас говорит тихо, тоже переводя глаза вперёд. В конце концов, их условия встречи — это не что-то типичное, как встреча на улице или в очереди кафетерия, — Я даже... по итогу рад, что я – здесь. Конечно, без смертельной опасности всем вокруг было бы тоже неплохо, но знаешь, тот факт, что я смог помочь этой семье и всем людям хоть чуть-чуть потянуть время прежде, чем появилась ты и мы все спаслись, — он морщит нос, — Я до сих пор не до конца понял, что произошло. Но я так понимаю, у каждого есть свои секреты, — и один из тех, что хранил Питер было наличие достаточной силы на своём запястье, чтобы отправить целую группу людей на другую часть острова.
[indent]У Амели ведь тоже были свои тайны. Они были у неё прежде, пока девушка не рассказала ему обо всём; а ведь Розье часто говорила ему, что больше ей нечего скрывать — судебное дело стирало любую границу, которая появлялась на их пути. А теперь? Знает ли он этого человека? Может ли вообще предполагать, что любит её? Её или её прошлое?
[indent]— Амели, — он негромко зовёт её, пытаясь привлечь внимание к себе, — Ты действительно причастна к тому, где я сейчас и что я делаю. Возможно, в мои планы не вписывалось попытать счастья на смертельном одре, но опуская это, — он вздыхает чувствуя, как начинает не хватать воздуха, но делает очередной рывок: — Я ведь был счастлив и мне бы хотелось верить, что ты понимаешь это, — Матиас грустно улыбается. Был. Сложно быть счастливым, когда сам разрушил свои отношения по итогу, — И допустил ошибку, не только отпустив тебя, но и не найдя ни одной возможности связаться с тобой, видимо, — волшебник пробегает взглядом от её лица сверху вниз, — Вовремя.
[indent]Всё ведь могло бы быть совсем по-другому. Он ведь любит её. Получается, это возможно последний разговор между ними? Может быть всё, что он говорит сейчас не имеет для неё никакого значения. Или, наоборот, не имело, но теперь, когда он поднял эту тему, напомнит ей всё, что было забыто.
[indent]Под всеми этими размышлениями, маг не замечает, как не в силах справиться со своими эмоциями, тянется к ней ближе, осторожно обнимая её, давая девушке возможность остановить Матиаса, если он переходит новые границы Амели Розье. Всё то, что он не может сказать ей сейчас или с чем не может справиться за считанные минуты их короткого диалога, он бы смог передать так. И на удивление, ему действительно становится чуть-чуть легче, когда он не чувствует отскакивание от него в ту же секунду, когда его голова падает на её плечо, а руки замком накрывают её со спины.
[indent]— Извини, — говорит Янссен, — Я не переставал искать с тобой встречи до сих пор, чтобы всё исправить, но чувствую, что для тебя всё уже ушло далеко вперёд, — Матиас осторожно высвобождает её, мягко улыбаясь, — Поэтому всё, что ты сделала для меня — я счастлив. — Янссен надеется, что она поймёт его безвыходную краткость в моменте, — Спасибо тебе.
[indent]Вернув им обоим пространство, Матиас, впрочем не сдвигается с места. В конце концов, давящее на сердце чувство наполняющего его в секунды одиночества может подождать до момента, пока он не стукнет дверью своего дома; он не хотел переставать быть связан с ней, если бы она ему позволила и уж, тем более, исключать своё желание узнать, что произошло с Розье.
[indent]— Возможно... ты сможешь поделиться со мной, что ты, — теперь его очередь вести ладошкой между ними, указывая на светловолосую, — Как ты. Откуда? — он глупо улыбается, понимая, что все те немые вопросы, о которых она говорили, были написаны и на его лице. Впрочем, Матиас всё ещё входит в положение их ситуации, обозначая: — Не обязательно сейчас. Когда и если ты захочешь. Это был... тяжелый день.
[indent]И если прежде он думал и мог предположить, что будет ждать его в завтра, на секунду волшебник теряется, смотря не на неё, а сквозь: ему потребуется время обдумать всё, что он увидел и пережил.
кто-то ищет выгоду — мне незавидно
простите, но тут снизу вас не видно
всё, что вы сказали, — по барабану
я так живу — мне всё по фану
[indent]Покосившись на Матиаса исподлобья, Амели неловко вытягивает холодные длинные пальцы и осторожно оглядывает их, будто удивившись собственным рукам. По сей день ей не приходило в голову взглянуть на себя в зеркало, так словно её отражение и саму Амели разделяют восемь лет, словно изменения в детских чертах и заострившаяся с годами фигура не пришли к ней постепенно, впервые ведьма — ведьма — оглядывает испачканные покоцанные в пожаре ладошки и смотрит на них чужим непривычным к самой себе взглядом.
[indent]В ней не осталось ни единого следа от подростковой нескладности, так долго не покидавшей Розье. Суровая американская действительность, в которой ей пришлось выживать, отразилась на ней специфически. Возможно, героиновый шик всё ещё в моде у детей девяностых, но от своей обманчивой хрупкости Розье бы с удовольствием избавилась. Разве что для того, чтобы Джек бросил называть её бобовой веткой и предлагать подсыпать ей свиного жира в утренний кофе.
[indent]Она смотрит на Матиаса Янссена вновь и молчаливо сокрушается на свои же мысли — вряд ли её режим питания первое, что беспокоит сидящего рядом мужчину. Может, возраст, наличие волшебной палочки, супергеройское приземление посреди поля боя на худой конец, но уж точно не затянувшаяся непрошеная диета, отразившаяся на точёных скулах.
[indent]Амели еле слышно усмехается, качнув головой.
[indent]— Иначе бы я начала беспокоиться, — прождать восемь лет, чтобы оказаться на том свете, сидящей на ступеньках с несостоявшейся юной любовью, не та перспектива, которую представляла себе Розье по возвращению в своё время. Если, конечно, она всё ещё может называть его своим.
[indent]От последней мысли Амели становится не по себе. Если задуматься, она действительно не оставалась на одном месте больше двух-трёх лет, циклично стирая себя подчистую и возрождаясь в новом образе, с новыми целями в жизни. В Южной Каролине, исключая пару-тройку путешествий из штата, ведьма провела чуть меньше времени, чем будучи ребёнком в семейном поместье Розье, и страшно признаться — постепенно привязалась к неразвитому дикому пейзажу, в котором она нашла свою вынужденную рутину. Только чтобы вновь её потерять.
[indent]Увы, на этот раз вынужденные поиски себя не возбуждают в ней должного трепета, эдакой жажды перед расстелившимся перед ногами будущим. При лучшем исходе Амели хочется тихо устало вздохнуть, в худшем — сесть на первый самолёт в далёкую глушь и освоиться там, наедине с собственными мыслями и привычками. В конце концов, когда волшебный мир дарил ей что-то, кроме комплексных травм и непрошеной амнезии на важные детали собственной личности? Вот и она о том же.
[indent]— Ну, — ухмыляется Розье, дернув плечом, словно её ответ должен быть очевиден и без лишних слов.
[indent]Конечно, причастна. Пускай, воспоминания находки Матиаса Янссена среди многочисленных имён выслужившихся адвокатов подтёрты прошедшими мимо Розье годами, она не может отрицать, что его нахождение здесь и сейчас — результат её усердной работы. Начиная с детальной аргументации перед Алистэром Маккензи и заканчивая её личными попытками заполучить руку и сердце сидящего рядом мужчины. Могла бы стараться хотя бы вполовину, может быть, он бы предпочёл провести спокойный вечер в семейном кругу, а не оплакивать сыгравших в ящик клиентов.
[indent]Розье морщится от собственного цинизма в сторону Боннета и Меллани — они всегда были крайне обходительны и заботливы с ней и совсем не заслужили хладнокровия даже «про себя».
[indent]Не скрывая удивления, Розье хмурит брови на храброе заявление мужчины и заметно не понимает откуда столько поиска света в сплошном мрачном месиве. Если бы он только... Амели прикусывает язык раньше, чем непрошеное наставление о несостоявшемся будущем вырвется из неё в неверной форме. Достаточно того, что они пережили около смерть. О своих обугленных останках они могут подумать и в следующий раз.
[indent]Яркое воспоминание непрошено вонзается в сознание Амели, заставляя её дёрнуться и скривить гримасу от роя неприятных мурашек. А она надеялась, что эта часть её памяти отмерла вместе с деталями вроде: а что лежало в её холодильнике восемь лет назад.
[indent]— Да, — кивнув, усмехается Розье, — Такое, говорят, бывает, когда ты чуть не умер, — поджав губы и чуть согнувшись, чтобы обнять свои колени руками, ведьма уставляется перед собой.
[indent]Теперь, когда они в худо-бедно безопасности, едва ли девушку волнует её короткая прогулка по лезвию ножа. Возможно, где-то в глубине души Амели приготовилась к тому, что закончит погребённой под останками Братхэйма, исполнив данное когда-то давно обещание; и теперь когда её кончина — далёкая тень сомнений в своём успехе, вопросы о том: «А что дальше?» — терроризируют Розье похуже страхов перед смертью.
[indent]— Ты был... счастлив? — сбитая с толку, Амели смотрит на него сначала с беспокойством за отбитую голову, а затем постепенно смягчается, перематывая их последние воспоминания на десятой скорости, — И-извини, — вздыхает ведьма, крутанув пальцем в воздухе несколько раз, — Я немного растеряла контекст, — виноватая улыбка.
[indent]Пережевывая произнесённые Янсенном слова ещё раз, она заметно мрачнеет, замолкая на добрую минуту. Искал её, значит. Что бы она только ни отдала, чтобы узнать о его попытках связаться с ней восемь лет назад. Как сильно юная Розье мечтала о том, что проснётся и увидит его силуэт в дверном разрезе, услышит его голос, обещающий больше никогда её не бросать и больше никогда, ни-ког-да, не слушать, когда она просит уйти прочь. Теперь вся эта бескрайная боль выглядит ей зажившим рубцом, лениво отвечающим на попытку вызвать реакцию там, где давным-давно не болит.
[indent]— Слушай, — сжавшись, качает головой Розье, — я уже давно не злюсь на тебя, Матиас. Тогда... тогда я отчаянно нуждалась в ком-то, кто останется со мной несмотря ни на что, какой бы невыносимой я ни становилась. Было несправедливо ожидать, что ты заполнишь ту чёрную дыру, которую оставили во мне собственные родители, — перехватывая его взгляд, неловко улыбается Амели, — Ничто не просто так. В конце концов, найди ты меня тогда... — Розье оборачивается через плечо и заново возвращается к Янссену, — Кто знает чем бы закончилась сегодняшняя ночь, если бы что-то произошло иначе. Но спасибо, — собираясь с последними силами, чтобы выглядеть достаточно живой, Амели кладёт ладонь на его руку и заканчивает, как можно искренней, — Спасибо, что ты пытался.
[indent]Все эти года Амели была убеждена, что Матиас Янссен оставил её в Лондоне и больше никогда не оборачивался за плечо, задаваясь вопросом: «А что если?» Даже найдя его в списке пострадавших восемь лет назад, Розье не задумалась ни на секунду о том, что его присутствие говорило о не остывших к ней чувствах, а не глубокой привязанности к семье Маккензи. В конце концов, взглянуть на неё, и Розье самолично отписала восемь лет своей жизни в обмен на их сохранность. Ожидать чего-то меньшего от других она толком и не могла.
[indent]Осторожно забирая свою ладонь обратно, ведьма не может избавиться то ли от неловкости, то ли от чувства вины, что она не может притвориться будто восемь лет прошли для неё незаметно. Ей страшно признаться, но спустя некоторое время черты как Матиаса, так и всех остальных стали постепенно забываться. И пускай Амели Розье до сих пор помнит, как сжимала его в объятьях на своём стареньком диване, впервые видя слёзы на лице Янссена, в один прекрасный момент отпечатанный на подкорке сознания образ стал туманным и расплывчатым, пока вновь не обрёл чёткие очертания сегодня.
[indent]— Что ж, — улыбается Розье, пожав плечами, — вот она я. Кажется, не совсем та, которую ты ожидал, — с едва различимой горечью отзывается девушка, — Вперёд... — издав грудной смешок, хмурится Амели, — Если это можно так назвать, — наконец вздыхает ведьма, — Я рада, Матиас, правда. И, может быть, когда-то давно могло показаться, что твоё присутствие не оказало на меня большого влияния, но поверь, это было сродни первого просвета среди многолетней бури, — тоскливо улыбается Амели, стараясь ухватиться за проблески тех чувств, что испытывала к нему юная Розье, — Пока поезд не въехал в стену, однако... — она дёргает бровями, ухмыляется и на короткое мгновение чувствует себя почти нормальной, — это была бы не моя жизнь, если бы что-то не съехало с рельсов в самый интересный момент.
[indent]На короткий миг ей кажется, что они словно старые друзья, разминувшиеся из-за жизненных обстоятельств и бестолковых ссор, но оставившие лишь тёплые воспоминания друг о друге. Увы, ощущение нормальности происходящего проходит так же быстро, как и началось, стоит ей уловить нотки расстройства в лице Янссена. Глупо ожидать, что люди из её личного прошлого вдруг станут вести себя так, будто Амели пропала с радаров не на месяц, а на восемь лет.
[indent]— Да... — кивает ведьма, — Я правда... не знаю откуда начать, — хмурится Амели, — или могу ли я вообще начинать, потому что если кто-то в Министерстве... Ладно, я, но Дж... — Розье прикусывает язык, громко вздыхая, — Я не знаю, Матиас, мне надо подумать... и заодно почитать магический закон, касающийся, — девушка прокашливается, поджав губы, — времени. Я не хочу впутывать тебя в это больше необходимого, — сокрушается ведьма, ерзнув на ступеньке.
[indent]Розье не успевает как следует насладиться расползающейся в воздухе неловкостью, когда неожиданное: «Хватай!» — вынуждает её дернуться, задрав ладони в воздух, и спустя пару мгновений найти в своих руках завернутый в салфетку... сэндвич?
[indent]— Рефлексы в норме. Никакого сотрясения.
[indent]— Где ты это?.. — поднимая глаза на сбегающего вниз по лестнице Стивенса, щурится Амели.
[indent]— А это? Здешняя хозяйка решила, что подлатать стоит не только раны, но и пустые желудки. Утро, сэр. Как спалось? Горело? — кивает Джек, подмигнув, и снова обращается к Амели, — Мы ведь в Англии, да? Не тужься, я этот проклятый акцент из тысячи узнаю. Вопрос только... когда в Англии? Я бы поверил, что на дворе девятнадцатый век, только вот одежда, — неспешный маленький круг Стивенса прерывается огромными глазами Розье, пытающейся остановить поток сознания — и терпящей поражение — прежде чем станет поздно, — Чё? Ударилась-таки?
[indent]Амели шлёпает по коленям, вздыхает и впиваясь глазами в Матиаса, чеканит:
[indent]— Я пыталась, — резкий взгляд на Джека, — Двадцатое июня две тысячи тридцатого года. Скажи мне, ты ведь не... кто-нибудь ещё успел?.. — скорчившись, будто от боли, выдавливает Амели.
[indent]— А? Нет. Не думаю. Я был занят их ожогами, а не днём недели. Стой. Две тысячи? Чёрт побери.
[indent]— Отлично. Пожалуйста, пусть это так и останется. Я уверена Матиас, — оглядываясь на мужчину, кивая в такт своим словам говорит Амели, — сохранит эту информацию в тайне до тех пор, пока мы не разберёмся кого вообще стоит посвящать в детали и в каком объёме, — задрав ладони в воздух, вырисовывает круги Розье.
[indent]— Без проблем.
[indent]— Хорошо. Хорошо, — выдыхает Амели, оглядываясь на Янссена с надеждой, что за последний месяц он не отрастил бескостный язык.
[indent]Обращая внимания на раскрытый на коленях сэндвич, Амели чувствует ком в горле и осторожно отхватывает половину, протягивая её Янссену с немым вопросом. Прежде чем ведьма успевает получить свой ответ, голос Стивенса вновь пронзает воцарившуюся тишину.
[indent]— К-мон. А-а! Нет. Сейчас я принесу этому уважаемому сэру его сэндвич, а ты, ради Мерлина, поешь целый. Посмотри на себя, — встряхивая руками, будто те шарнирные, встревает Стивенс, — греметь скоро начнёшь. Сейчас будет вам ваш сэндвич, господин, — кивает Джек, пробегая внутрь дома.
[indent]— Спасибо? — поначалу морщится Амели, замолкает, а затем негромко всхрюкивает.
[indent]— Теперь ты понимаешь почему я не знаю... откуда начинать, — качает головой ведьма, — Но я буду очень тебе благодарна, если ты сохранишь эту деталь для себя. Пока я не найду способ, как объяснить это, — очерчивая своё лицо ладонью, вздыхает Розье, — Сомневаюсь, что Министерство Магии оставит меня в покое, если новость о путешествии на двести лет назад и обратно дойдёт до их ушей. Что уж говорить про Джека, — сжимаясь в дискомфорте, еле слышно бормочет она.
[indent]Впрочем, ведьма ловит себя на том, что не испытывает должной паники от мысли, что Матиас Янссен частично посвящён в туманную часть её возвращения в мир настоящего. Он хранил её секреты до сих пор, было бы нечестно подозревать его в несвойственном характеру недержании сейчас.
[indent]— И прежде чем ты начнёшь задавать вопросы, я сама едва понимаю как. Это одна из причин, почему я не знаю, откуда к этому подступиться, да и... не уверена, что полная картина — то что нужно кому-либо сегодня. Я обязательно объяснюсь, — осторожно улыбается Амели, — Просто дай мне время.
[indent]Она наконец откусывает кусок хлеба, чтобы отвлечься от их разговора, и несильно кривится от мысли, что она действительно голодна. Маленькие шажки, так? Если Амели Розье не способна увидеть своё будущее дальше этих ступенек и компании Матиаса, что ж, по крайней мере, она знает, что не умрёт с голоду. Крохотные победы — тоже победы. Тем более, когда это всё, что ей доступно.
you'll see my my face in every place
⎯⎯⎯⎯ but you can't catch me now ⎯⎯⎯⎯
[indent]Каждый её взгляд, каждое слово, всё то, что девушка делала: волшебник не может избавиться от ощущения того, как теряется в пространстве, не до конца понимая, как себя вести и что говорить. Матиас чувствовал, как его начинало тяготить ощущение какой-то ностальгии, тоски по прошлому, хотя он ведь ничего и не терял — месяц совместно проведенных минут, для обычного человека — это даже не время. Однако всё то, что говорила ему Розье, как она говорила, ощущалось иначе. Янссен старается вздохнуть как можно тише, ненамеренно напрягаясь.
[indent]— Страшно спросить, как давно, — отстраненно произносит мужчина, дёрнув бровями, но задаваясь больше риторическим вопросом вслух, но гадать про себя не перестаёт. К сожалению, отсутствие хоть какой-то информации о жизни Амели Розье в промежутке её отсутствия в этом времени не помогает ему разыграть в голове оптимистично-настроенные сценарии. Тем более, если её жизнь была активной на события, — он надеялся, что более положительные, нежели иначе, но Розье не похожа на кого-то, кто прожил все эти восемь лет в замке с высокими крышами, ни в чём себе не отказывая — то неудивительно, что злость на развернувшегося к ней спиной Матиаса Янссена — это всего лишь часть её истории.
[indent]Ему кажется, что Амели не осознает, насколько важной единицей в его жизни девушка оказалась; что самое печальное, для него это не закончилось, в то время как о нём она говорит в давно забытом, прошлом времени. И даже там, где его рациональность уступает чувствам, он с печалью наблюдает за тем, как это происходит только в его голове: разумный подход к своим мыслям — вот что видит он, когда оборачивается к девушке, что размышляет про «если бы».
[indent]И всё же, он не может не оборонить свой взгляд, задерживая последний на руке Амели. Матиас поджимает губы в полуулыбку и кивает головой, осторожно положив свою ладонь сверху, сжимая её на долю мгновения. Он ведь сказал, что не переставал до сих пор. И пусть руки их более не сплетены, он ещё продолжает смотреть вниз, как если бы после её ладони остался видимый отпечаток. Наверное, глупо думать обо всём этом после пережитого. Они ведь, в конце концов, чуть жизни не лишились. Сегодня мог бы быть его последний день, с другой стороны, нечасто ты оказываешься в такой ситуации, чтобы иметь на руках инструкцию, чем должна быть забита голова.
[indent]Да и как будто бы логично, что человеком, о котором он думал последние месяцы с утра до поздней ночи.
[indent]Другое дело, что даже его слова девушка умудрялась провернуть словно в прошлое, даже если его не было рядом с ней всё это время. Интересно, она возвращалась к нему мыслями? Думала, что он делает? Могла ли она...
[indent]Однако Матиас обрывает себя на мысли, вновь фокусируясь на живой Розье, а не той, что виделась ему нарисованной картинкой из-за отсутствия возможности видеть рядом настоящую.
[indent]— Не говори так, — просит он осторожно, неловко улыбнувшись. Она другая — это факт, но сказать, что Матиас не рад её видеть, даже такой — враки; впрочем, порадоваться надолго мысли за его светлый лик в её обществе попросту не удаётся, когда очередное напоминание о временных рамках — «когда-то давно» — показывается на периферии. Ему хочется поспорить, воскликнуть, — какое «давно»! — когда речь идёт о неделях, однако, в который раз ловит себя на очевидном, прикусывая язык. Пожалуй, тот факт, что девушка вообще находит в себе силы сейчас сидеть вместе с ним на ступеньках — вот чему нужно радоваться.
[indent]— Знаешь, — неожиданно он хмыкает, подставляя себе кулак под подбородок, оперевшись локтем в колено. Матиас смотрит прямо прежде, чем перевести на неё хитрый взгляд, — Для человека, у которого всё вечно идёт не по плану, ты как была, так, судя по всему, осталась крайне упрямой, — Матиас пожимая плечами, добавляет: — И там, где тебе скажут, что так сделать нельзя, ты придумаешь, как сделать это можно.
[indent]Ненамеренно он вспоминает все те моменты, когда Амели Браун, а ныне — Розье, делала всё наоборот относительно того, что подсказывала визуально ей судьба. Даже их первоначальная встреча, и все последующие — не от упрямства ли девушки, сидящей рядом? В итоге, он оказался здесь, словно пришитый прозрачными нитями к семье, о которых был наслышан, но не был связан и года назад.
[indent]Что уж говорить о самой Розье.
[indent]— Министерство? — он хмурится, задирая бровь. Ну конечно. Ему хочется сделать себе скидку усталости, однако Янссен предпочитал думать, что даже в стрессовом состоянии смог бы считать необходимость Амели быть впредь аккуратной, когда используешь маховики времени — или чтобы то ни было — для перемещения себя в небытие, а следом и возвращаясь обратно. Волшебник пытается тут же исправиться, не изображая из себя дурака: — Слушай, если что, ты ведь знаешь, что я... — но договорить не успевает: прилетевший из ниоткуда сэндвич отвлекает его внимание, вынуждая дёрнуть бровями от удивления вверх, а следом и поднять взгляд.
[indent]Опять он.
[indent]Губы Янссена ненамеренно становятся тоньше; волшебник, что свалился на голову, когда Амели показалась в их всеобщего поле зрения, до сих пор оставался для него загадкой. Однако специально или нет, — судя по всему, он совсем не умеет держать язык за зубами — тот задаётся вслух настолько странными вопросами, что даже Матиас отвлекается от своей прикрытой антипатии. Как бы ему не хотелось этого признавать, но не похоже, что Розье испытывает к нему схожие с Янссеном чувства. К сожалению Матиаса, разумеется. В то время, как он не знает, что из связывает, — только от одной этой скользкой мысли волшебник чувствует, как внутри всё сжимается — смотреть волком на всё живое, что околачивается возле Амели выглядит достаточно нездоровым. Его взгляд бежит обратно к лицу Амели.
[indent]Чересчур эмоциональная реакция девушки, впрочем, вызывает у него на лице неприкрытый смешок.
[indent]— Секретные агенты из вас конечно... — ненавязчиво говорит он между делом, наблюдая за коротким диалогом, а когда уже обращаются к нему, Матиас смотрит на девушку дольше необходимого прежде, чем кивнуть головой и мягко улыбнуться. Пусть он узнал о вещах, о которых не должен был по чистой случайности, ему всё равно было приятно, что Розье была готова положиться на него, особенно после того, что между ними случилось. Возможно от безысходности... но живя в магическом мире, едва ли можно было представить, что такая нет ситуаций, которые нельзя было решить, — Не переживай. Это останется со мной, — тихо добавляет он для пущей убедительности.
[indent]Он не успевает остановить, по всей видимости Джека — так назвала его Амели, по иронии так и не представив своего дружка Матиасу напрямую — от его попытки накормить всех подряд, провожая его взглядом в спину. Тем более, что очередное ощущение чего-то пропущенного мимо себя — две сотни лет? — отвлекает Янссена от чего-то бытового, на уровне пустого желудка, не видавшего еды с последнего апокалипсиса. Видимо на его лице вопрос озвучивает сам себя, раз волшебник получает ответ на него достаточно быстро; он вновь кивает головой.
[indent]— Я понимаю, — он немногословен, однако едва ли причина была в безразличности к ситуации; бельгиец прислушивается к её просьбе, совсем не желая оказаться тем самым раздражающим фактором, который встречает её первым, когда встряска в несколько сотен лет только-только оказывается позади, — Я... ты не обязана явно, — Матиас коротко улыбается, — но я буду рад выслушать твою историю, Амели, тогда, когда у тебя будет на меня время, — он со смешком толкает её осторожно плечом, будто ища возможность даже с таким микро-прикосновением ощутить себя хоть на чуть-чуть ближе к ней.
[indent]В это мгновение ему кажется, что у них есть ещё будущее; возможно, не такое, каким его представлял сам Янссен, однако... волшебник смотрит прямо, чуть грустно улыбаясь. Часто он слышал поговорку от своей чересчур самоуверенной и оптимистичной семьи: «Никогда не говори никогда» — с другой стороны, сейчас ему как никогда было сложно смотреть вдаль. Кто знает. Вернувшись назад, можно ли начать всё заново? Ему хотелось верить, что да. Краем глаза он смотрит на Амели Розье, чинно кушающую свою часть сэндвича. Она здесь, что главное — жива и здорова. А всё остальное... в руках волшебника, в том числе, поступать «правильно» и посмотреть, во что это выльется. Он складывает руки на свои колени, оглядывается по сторонам, кивает себе головой.
[indent]А сегодня им явно будет чем заняться.
месяц спустя
[indent]Оказаться в родном доме после случившегося в поместье Маккензи было... странно. Жить следующий день, два, неделю и последующие — не менее, как и возвращение на работу, на которой никто и не подозревал, что произошло в жизни бельгийца. А его семья? Встреча с семьей, которую в июньскую ночь он уже и не верил, что увидит вновь, была отдельным событием по возвращению домой. Впрочем, после Матиас несколько раз ловил себя на мысли, что всё это могло бы быть попросту страшным сном, если бы не подтвержденные газетные вырезки и слухи о том, что Братхэйм будет отстроен вновь. Однако в этом волшебник почему-то не сомневался: похоже, это не первое «падение» поместья, однако он надеялся, что последнее.
[indent]Слишком много американо-шотландская семья понесла уже крови.
[indent]Ему не пришлось задаваться вопросом об их состоянии дважды: в скором времени на его столе оказывается письмо с приглашением на магический обряд по становлению Эвана Маккензи полноправным носителем своей фамилии, и Янссен не замечает, как в очередной раз вступает в быстро завихрившейся поток времени, что переносит его в тот самый вечер, так сильно отличающийся от того, каким он видел эту семью недели назад. В вечер, когда ритуал уже был завершен, когда все вокруг: родители, родственники, друзья и ближайший круг общения — все эти люди собрались, чтобы поднять бокал за того, кто стоит следующим на управление крупнейшей магической семьей.
[indent]Матиас, придерживая бокал в руке, ухмыляется себе под нос; размах у них, конечно, достойный, ничего не скажешь, а в снобизме и не обвинишь. Незаметно кашлянув себе в кулачок, он оглядывает толпу, наконец, в очередной раз за последние полчаса фокусируя свой взгляд на одном человеке, выделяющимся для него на фоне остальных. И наличие сцены, инструментов и света на себе совсем не играет никакой роли.
[indent]С момента, когда они сидели в поместье семьи Блэквудов, наслаждаясь в неловкой тишине своими сэндвичами, принесёнными её другом, прошло время. И, возможно будь на месте Матиаса кто угодно, то этому не было бы придано так много значения. Однако как только им пришлось расстаться, едва ли прошёл хотя бы день, когда он не возвращался к мыслям об Амели Розье. Теперь, когда их жизни будто бы начали расходиться на две противоположные прямые, стоило оставить всякие мысли о возвращении девушки в свою жизнь, но... да, возможно, тот шанс, который у него был с ней — единственный, предоставленный Судьбой и так феерично брошенный шишуге под её двойной хост никем иным, как Матиасом. И всё же, подумав о ситуации больше, чем своими чувствами к ней, в нём всё равно было так много желания показать, что даже с восьмилетней разницей, даже с жизнью в несколько сотен отсюда и возвращением, возможно, в совсем незнакомый ей мир...
[indent]У неё есть кто-то, кому значимо её нахождение здесь, как и её состояние, как и её жизнь, и она сама.
[indent]Однако одно дело — стараться быть другом кому-то, кто готов впустить тебя в свою действительность, другое — продолжать отсылать сов без каких-либо развернутых ответов в обратную сторону. И пусть Матиас был достаточно терпелив, он ощущал значительную тоску, что ему никак не удаётся пробиться сквозь девичий щит.
[indent]А может ему никогда и не удастся теперь это сделать.
[indent]И всё же, в моменте ему сложно сфокусироваться на своих потаенных волнующих его мыслях слишком очевидно; какая же она красивая — всё то, о чём может думать Янссен, оперевшись спиной о стол, за которым сидел, наблюдая за звездой вечера. Концерт, который девушка давала перед всеми приближенными к Маккензи отправлял его в путешествие по собственным воспоминаниям к тому дню, когда он впервые услышал её голос не в рамках из судебных разбирательств, а со сцены. Иронично, Амели и тогда по итогу оказалась в компании бывших музыкальных компаньонов, как и сейчас: он не сомневался, что старый-добрый Джек так или иначе объявиться где-то поблизости. Впрочем, он на секунду позволяет себе раствориться в мыслях, не давая секундному раздражению испортить момент. Тогда же случилось и талантливая кража его бумажника, и показательный мастер-класс коктейлей, раскрытая тайна шрамов на плечах и её прошлого; «Но тебе пора начинать говорить, если ты не хочешь превратиться в мистера Янссена» — ещё одна вещь, которая хорошо запомнилась ему с того момента.
[indent]Как далеко они теперь от этого и каким незащищенным и ранимым он чувствовал себя по отношению к ней. «That's my man» — доносится до его сознания громче, чем голос самой Розье, будто бы в подтверждение собственных мыслях. Он ловит себя на том, что хотел бы быть кем-то таким же, дай ему возможность представить себя и её в роли сюжета той песни; Матиас шумно вздыхает, делая глоток жгучей жидкости, прикрывая на некоторое время глаза. Ему везёт: никто особо не ищет его компании, оказавшись или такими же, как и сам Матиас — с прикованным взглядом к их невероятной певице и её поддержке — или болтающимися между компаниями и одиночными собеседниками, негромко обсуждая ритуал, быт, дела.
[indent]После громкого финала он сопровождает её хлопками ещё какое-то время, не в силах побороть радостную улыбку, что пробуждается на его лице со всей той эмоциональностью, которую приносит стоящая вокруг атмосфера. Это было что-то другое, что было бы трудно описать словами, спроси кто-нибудь Янссена о том, что он думает обо всём вокруг себя. Однако волшебник знал точно, что в такой день ему нельзя было трусить; не в день, когда чертов Эван Маккензи голыми руками смог побороть сналлигастера.
[indent]— Есть минутка? — дождавшись, когда Розье окажется без громкой толпы фанатов вокруг себя, как и, в целом, по ощущениям сможет вздохнуть после концертной программы, Матиас выскальзывает из-за спин, обращаясь к ней с теплой улыбкой, — Привет, — наконец-то здороваясь с ней не кивками через группы людей по прибытию на место или в моменте произнесения речей, он следом поворачивается к сцене, оставшейся за их спиной, махнув рукой в её сторону, — Ты знаешь, что против всех законов мира выступать так хорошо? Честное слово, я не забывал, на что ты способна, но это, — Янссен виртуозно хватается за край своей невидимой шляпы, чтобы склонить голову вперёд, прижав её к груди сжатым кулачком, — Просто невероятно? Восхитительно? Незабываемо? Возвращение старых хитов и явно авторского, с посылом целовать задницы — лучшее, — а выдержав паузу, со смешком добавляет, подмигнув: — И по-американски, — она ведь не думала, что бельгиец пропустит наличие её нового акцента? Ещё тогда заметил. Впрочем, как и явно западных веяний, следующих сквозь весь музыкальный лист.
[indent]— Я бы хотел... если у тебя есть время, — он становится чуть более серьёзным, кивая головой в сторону, приглашая её ладонью чуть-чуть пройтись. Теперь, когда она была к Матиасу так близко, внутренние демоны вновь начали беспокоить его громче желаемого. Наверное, стоит отпустить, отвлечься, поговорить про ритуал, погоду — самое время! — про людей здесь; краем глаза волшебник смотрит на девушку, молчит, ненадолго погружаясь в шорох своих мыслей, чтобы по итогу хмыкнуть себе под нос, — Скажи мне, ты ведь не избегаешь меня? — Янссен останавливается, повернувшись к Розье, — Извини. Я знаю, как самонадеянно это может звучать, но обещаю, что не стал пупом Земли, — ведя подбородком к плечу и поджимая губы, замечает волшебник сразу после озвученного, — Мне кажется, я не смогу представить, сколько и что в твоей жизни сейчас должно происходить, что занимают твоё время... но, всё же, я хотел сказать, что... я просто, — он снова замирает, заметно подбирая слова.
[indent]Это давалось ему с трудом и прежде на всех этапах их отношений, а сейчас? Как будто бы втройне и от этого осознания, он не сдерживается от очередного смешка, тут же стараясь объяснить причины своего заплетающегося языка:
[indent]— Иронично чувствую себя мальчишкой-подростком. Я волнуюсь за тебя, Амели, и не могу перестать думать, что я, — более не сводя с неё взгляда, Янссен добавляет тихое, — Скучаю. И если ты сможешь пролить мне чуть-чуть света на происходящее в твоей жизни... — он не договаривает, потянув одну из своих ладоней к локтю, неловко приобняв себя. Как будто бы просить её об этом уже столько раз кажется невежливым. Неожиданно ему становится совсем не по себе.
[indent]Ведь очевидно: страшнее всего ему было узнать, что для него в её жизни не было никакого места.
кто-то ищет выгоду — мне незавидно
простите, но тут снизу вас не видно
всё, что вы сказали, — по барабану
я так живу — мне всё по фану
Вы здесь » luminous beings are we, not this crude matter » flashback » your thoughtless heart
